Куски кирпича, камня и раствора проносились мимо них, ударялись о корпус самолета, бились о его крылья и падали в пустоту под ними. Позади них красные блики угасали, превращаясь в угрюмое, мрачное сияние. Это был конец Бленнерхофа.

Линдли отклонился вправо, и они свернули к дороге, ведущей к озеру. Они двинулись вдоль нее, как вдоль узкой серой ленты, освещенной лунным светом. Озеро осталось позади. Если что-то пойдет не так, они будут слишком низко, чтобы вынырнуть на поверхность воды. Это был бы конец – удар о дерево или скалу.

Облака, которые почти постоянно скрывали луну, стали меньше, и Линдли без труда следил за дорогой. Он взлетел как можно выше, наблюдая за отцом, который вглядывался в ночь из передней кабины. Один раз левый двигатель загудел, но тут же заработал ровно. Этот ровный, успокаивающий гул успокаивал. Линдли увидел рядом с собой неподвижное побледневшее лицо и подумал, понимает ли она, насколько близко они подошли к концу путешествия.

Прошло двадцать минут, полчаса, сорок минут. Ученый уже поднялся и вглядывался в освещенную луной местность. Не пропустили ли они автомобиль, не свернул ли он на какую-нибудь объездную дорогу? Не остановилась ли она на мгновение у обочины, пока пролетающий над головой самолет не замечает свою жертву?

Пятьдесят минут. Линдли видел, как отец поднял руку, как он указал вдаль, в ночь. Наклонившись вперед, он проследил взглядом за указательным пальцем. Ничего не было видно… нет-нет, вот он, в десяти милях впереди, огромный серебристый жук на пепельно-серой ленте! Даже на таком расстоянии он различил отблеск луны, освещавшей этот своеобразный стеклянный купол на стальном макушке.

Он увидел, как отец спустился к его ногам и с трудом поднял один из тяжелых цилиндров на крышу кабины. Нетерпеливо перебирая рычаги управления, он наклонил корабль вниз, насколько это было возможно. Нужно было быть поближе. Попасть будет нелегко. Бомбы представляли собой неудобные цилиндры, без подвесов и не предназначались для такой цели. Он сомневался, хватит ли силы удара, чтобы взорвать их. Да и взрыв – если он произойдет – не должен быть слишком близким, чтобы их самих не унесло в небо!

Пять миль! Три! Две! Заметили ли их? У них было одно преимущество – неожиданность. Их не ждали. Возможно, они успеют подкрасться достаточно близко, прежде чем их цель будет достигнута. Но теперь машина явно рванула вперед с нарастающей скоростью. Миля за милей оставались позади. Очевидно, их заметили.

Теперь они были над несущимся на огромной скорости автомобилем! Время пришло!

Линдли увидел, что отец оглядывается в ожидании сигнала. Он поднял руку. Самолет слегка дернулся вверх.

Ни звука, кроме рева двигателей! Неужели эта штука не хочет взрываться? Но нет – снизу раздался приглушенный треск. Она взорвалась! Но попала ли она в цель? Он оглянулся на борт.

Под ними показалась мчащаяся машина – целая и невредимая! Они промахнулись! Он увидел, как отец положил вторую бомбу на край кабины и оглянулся в ожидании сигнала. Посмотрев вниз, он увидел, что они все еще находятся над машиной. Это был тот самый момент. Он поднял руку и увидел, как черное пятнышко устремилось к земле.

На этот раз звука не было. Она не взорвалась, и Линдли глухо застонал. Оставалась только одна бомба. В противном случае останется лишь последнее средство – направить самолет в лоб набирающей скорость машине. Смерть для всех в машине, вероятно. Смерть для всех в самолете, несомненно!

Но что там случилось? Пурпурная вспышка! Он увидел, как его отец отшатнулся в кабине, почувствовал, как его собственные пальцы замерли на рычагах управления!