Раздался сдавленный хрип, и он умер.

Линдли пробудился с больной головой в объятиях девушки. Она раздобыла где-то полоску ткани и перевязала порез на его боку.

– Ты слаб, – сказала она, – тебе надо отдохнуть.

Сладкий аромат ее одежды успокаивал его. Он бы снова погрузился в долгожданное забвение, но тут к нему пришло, и теперь уже более остро, воспоминание о седовласом человеке в башне Бленнерхольфа.

– Мой отец, – сказал он, отстраняясь от девушки и поднимаясь на ноги. Я не могу оставаться здесь. Замок – где он?

Она подвела его к окну. Буря уже утихла. Лишь несколько туч заслоняли луну. Она указала на озеро, где, еще более грозный, чем прежде, под тусклым светом, Бленнерхоф упирался своими пятью мрачными башнями в небо.

– Если вы мне доверяете, – сказала она, – я пойду с вами.

Он посмотрел на нее и заметил огонек в ее глазах.

– Я никогда не сомневался в вас, – сказал он, – но я нервничал и не мог позволить себе проиграть. Это не ради самого себя. Давайте, отправимся.

Она успела накинуть на себя кое-что из верхней одежды, и они вместе торопливо вышли из виллы на дорогу. Он задержался лишь для того, чтобы подобрать под окном пистолет немца, а затем они выскочили на улицу и понеслись по дороге, дрожа от страха, что в этот последний момент их обнаружат слуги в комнатах на заднем дворе.

Через двадцать минут, хотя ему показалось, что минуло много часов, они были у замка.

– Мост опущен, – прошептала она. – Я никогда раньше не видела его в таком положении. А раньше… они не разрешали мне приближаться к этому месту. Сказали, что он старый и стены могут рухнуть.

Они торопливо перешли через мост и вошли в мрачный внутренний двор.

Перед ними зияли пустотой двойные двери. Огромная стальная машина исчезла! Фон Шаанг не зря хвастался.

Линдли остановился в центре двора, погрузившись в раздумья.

– Да, – сказал он наконец, – я уверен, что бывал здесь раньше. Помню, там была большая бронированная машина, а потом мы нашли где-то лестницу и поднялись в одну из башен. Теперь мне кажется, что она была слева.

Они поспешили к ближайшей башне и обнаружили низкую дубовую дверь, обитую железом. Она была приоткрыта и угрожающе заскрипела, когда он распахнул ее настежь. Он посветил фонариком, и они замерли в темноте, их сердца колотились от волнения. Услышали ли их? Сверху не доносилось никаких звуков, кроме стона ветра, гуляющего по крепостным стенам, – странная музыка, неуловимо переплетающаяся с журчанием воды во рву внизу. Место казалось пустым.

Он остановился на лестнице.

– Я не могу позволить вам подняться сюда, – сказал он. – Там наверняка кто-то есть, и мне придется сражаться. Мне жаль, что я завел вас так далеко. Может быть, вы вернетесь и подождете меня на берегу? Если я не вернусь в течение нескольких минут, вы будете знать, что я…

Она положила свою ладонь на его плечо.

– Я иду с вами, – ответила она с невозмутимой решительностью.

Если бы не кромешная тьма, он, возможно, заметил бы, что она слегка качнулась в его сторону. И вот они вдвоем уже крадутся вверх по лестнице.

У парапета Линдли осторожно прислонился к нему. Он ждал, когда луна, заслоненная на мгновение мимолетным облаком, прольет свой свет на замок. Зеленоватый свет появился и исчез. Но в этот короткий промежуток времени он увидел кучу угля, еще мокрого и блестящего от дождя. Рядом с кучей виднелись два небольших кургана. Но развевающийся шлейф пара из вытяжной трубы в дальнем углу исчез. Из крошечной электростанции не доносился гул динамо-машин.

Они действительно ушли, их работа здесь была закончена.