Мэг так резко вскинула голову, что широкие поля шляпы заходили ходуном.

– В чем я виновата?

– Вот тогда и узнаешь. Но будь покойна: дело пахнет виселицей. А теперь уходи.

– Неужто вы прогоняете меня навсегда? Я не верю вам!

Шпага наполовину обнажилась. Лицо Фэнтона было черно от ярости, вены на лбу и шее угрожающе вздулись. Мэг отшатнулась и ударилась спиной о стену, ее шляпа сдвинулась набекрень. Она бросила на Фэнтона быстрый взгляд из-под опущенных ресниц.

– Даю тебе минуту, – процедил Фэнтон сквозь зубы. – Убирайся.

Мэг притворилась, будто ей стало душно. Она сняла мантилью и повесила ее на муфту – белоснежные плечи явились во всей своей пленительной красе, – потом поправила шляпу и прищурилась. Губы Мэг растянулись в хитрой ухмылке. Фэнтона окутало облако терпких духов, предназначенных для того, чтобы кружить мужчинам голову. Легкое, едва заметное движение, навевавшее воспоминания…

– Известно ли вам, – произнесла Мэг, – что капитан Дюрок, приближенный короля Франции, уже снял для меня апартаменты на Ченсери-лейн? Между прочим, самые роскошные в Лондоне. И что он, стоя на коленях, как и подобает человеку чести, умолял меня уйти к нему?

– Надеюсь, капитан Дюрок останется доволен.

– Ник! – вскрикнула Мэг – кажется, только сейчас осознавшая, насколько серьезны намерения ее возлюбленного.

– У тебя полминуты.

– Если вы и вправду желаете прогнать меня, – ледяным тоном произнесла она, – я не стану противиться вашей воле. Но прошу, не сегодня! – Ее голос смягчился. – Мне попросту не хватит времени, чтобы собрать свой нехитрый скарб. Сэр, неужто вы не позволите остаться мне еще на одну ночь?

– Я… я… так и быть! Одной ночью больше, одной меньше – невелика важность.

(Лидия, которая уже успела прикрыться его халатом, изменилась в лице и резко выпрямилась.)

– Но вот что я вам скажу, – добавила Мэг. По ее щекам струились слезы; можно было запросто подумать, что она плачет искренне. – Прогоните меня, бросьте в объятия капитана Дюрока или любого другого – судьба все равно сведет нас снова. Это предчувствие посетило меня вчера, и я не нахожу ему объяснения. Однако запомните мои слова: мы связаны навеки, и друг без друга нам не жить.

Повисла тишина. Снаружи бесновался ветер: жалобно скрипели ставни, деревья тревожно шумели. Мир мертвых – и все же такой живой мир… Голос сэра Ника внезапно изменился.

– Мэри! Возможно ли, чтобы…

Фэнтон, все это время сражавшийся с крышкой гроба, сумел наконец его захлопнуть. Зрение и разум вернулись к нему, однако он по-прежнему не позволял себе расслабить ни единого мускула. Фэнтон знал: эта женщина, Мэг (даже если на самом деле ее звали Мэри, что, впрочем, было маловероятно), должна завтра же покинуть дом, иначе все его труды пойдут прахом.

– Время вышло, – рявкнул он. – Ступай!

Ножны издали тихий стук. Решив, что продолжать спор себе дороже, Мэг поспешно направилась к выходу. На полпути она остановилась, накинула на плечи муфту и снова поправила шляпу с золотым пером.

Она замешкалась, явно собираясь что-то сказать напоследок, но передумала и вышла из комнаты с видом оскорбленного достоинства, под оглушительный шелест нижних юбок. Жаль, что в тускло освещенном коридоре не было ни души и некому было заметить таинственную улыбку на устах мадам Йорк.

Фэнтон покачнулся, но удержался на ногах.

Он одержал уже две победы над сэром Ником. Но что, если дух последнего становился все сильнее? Фэнтон машинально спрятал шпагу в ножны. Он вспотел и чувствовал слабость, словно только что закончил изнуряющий поединок. Да и роль сэра Ника на сей раз далась ему непросто: слова вспоминались без труда, но своеобразный, чуждый ему акцент выжал из него все соки.