– Если изволите присесть, – сказал он, держа туфли бережно, словно редкую драгоценность, – я их надену. Вот так так! Я гляжу, вы отрабатывали свой тайный прием.

Фэнтон, стоявший к зеркалу боком, взглянул на свое отражение – и обомлел. Верхняя губа поднята, белые зубы обнажены в мрачной ухмылке; парик сполз на лоб; правая нога выдвинута вперед и согнута в колене, левая ступня повернута; шпага прекрасно лежит в руке.

Тут он очнулся и нарочито громко расхохотался.

– В этом приеме, впрочем, нет ничего тайного, – сухо прокомментировал его позу Джайлс. – Так его называют лишь недалекие болваны. Заметьте, как левая нога подбирается к правой. А рукоять слишком близка к телу. Ха! Уж я-то знаю, о чем говорю.

– Да ведь я не фехтовальщик, – беззаботно ответил Фэнтон.

Он сунул шпагу обратно в ножны и уселся, приподняв полы сюртука и сдвинув ножны набок, чтобы не мешали. Джайлс снова посмотрел на него с каким-то странным выражением. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Фэнтон его опередил.

– Дела не ждут, – рыкнул он сурово, и Джайлс от неожиданности дернулся, будто получил пощечину. – Лорд Джордж Харвелл уже прибыл?

– Нет, сэр, не думаю.

Джайлс натянул ему на ноги разношенные, презренные, но такие удобные туфли.

– Хорошо. Как прибудет – скажешь, чтобы дождался меня. А сейчас сделай вот что. Ступай к моей супруге…

Рыжие брови Джайлса взметнулись вверх, темные глаза полезли из орбит.

– К супруге?

– Ты что, глухой? – спросил Фэнтон.

– У меня прекрасный слух. Я лишь подумал…

– Ступай к ней и спроси, – продолжал Фэнтон, помня об этикете общения с законной супругой в семнадцатом веке, – не будет ли она столь любезна при первой возможности навестить меня в моих покоях?

Именно так: муж никогда не пойдет к жене, если имеются свидетели, а вызовет ее к себе.

– Уже бегу, – буркнул Джайлс, изо всех сил стараясь спрятать хитрющую ухмылку.

Фэнтона так и подмывало дать ему пинка под зад, но он слишком хорошо знал, что этот старый пройдоха (которому запросто можно было дать как пятьдесят, так и семьдесят лет) все равно увернется.

– Мм… – промычал Джайлс. – Простите мою дерзость, сэр…

– Ну что еще?

– Ежели я, по несчастливой случайности, повстречаю мадам Йорк…

– Шли ее к чертовой матери!

Дверь захлопнулась.

Фэнтон принялся шагать туда-сюда. Как только он увидит Лидию, его снова затянет в водоворот эмоций. Но ведь сегодня он чувствует себя совсем иначе! Он молод, красив и полон сил. К тому же он целых девять лет чах над дурно выполненным портретом, воображая, какой на самом деле была эта женщина. Так неужели сейчас, увидев ее во плоти, он не найдет в своем сердце ни капли доброты и участия?

Но даже это не имело значения. Фэнтон схватился за голову, вновь удивившись тому, что на ней – длинные черные кудри. Если бы вчера он не был так разбит и измотан, то сразу бы понял, почему Лидия устроила весь этот маскарад.

Сэр Ник не заставит себя долго ждать. Он едва терпит супругу, а значит, нужно сделать так, чтобы Мэг и Лидия ни в коем случае не встречались. Эти женщины как огонь и порох, малейшая вспышка – и пиши пропало.

В коридоре послышался дробный стук дамских каблучков. Он быстро приближался, а в паре ярдов от двери замер, будто женщина остановилась, чтобы собраться с духом. Через несколько мгновений в дверь тихонько постучали.

– Войдите!

Дверь распахнул Джайлс, но Фэнтон, оглушенный внезапно накатившей волной эмоций, даже не заметил его. Лидия неуверенно переступила через порог.

– Боже! – невольно вырвалось у Фэнтона.

Он беззастенчиво уставился на супругу, и та покраснела от смущения.

На Лидии было домашнее платье из светло-коричневой ткани. Рукава и высокий воротник украшали скромные рюши; белый треугольный лиф был зашнурован крест-накрест от талии до самой шеи. Но Фэнтона поразил не наряд супруги: на ней не было и следа отвратительного макияжа. Свежее лицо, обрамленное светло-каштановыми волосами, больше не казалось измученным и больным. Широко расставленные голубые глаза, маленький носик, пухлые губы, круглый подбородок – Лидия с ее простой, бесхитростной внешностью была далека от нынешних идеалов женской красоты. Но сердце Фэнтона затрепетало, как птица, пойманная в силки. В туфлях на низком каблуке Лидия казалась еще миниатюрнее.