>Юпитер. И что же? Прикажешь восхищаться овцой, которую парша отделяет от стада, или прокаженным, запертым в лазарет? Вспомни, Орест: ты был частью моего стада, ты пасся на траве моих лугов, среди моих овец. Твоя свобода – парша, снедающая тебя, она – изгнание.

>Орест. Ты прав: это – изгнание.

>Юпитер. Зло еще не укоренилось: оно возникло лишь вчера. Вернись к нам. Вернись. Посмотри, как ты одинок, даже родная сестра тебя покинула. Ты бледен, в твоих глазах тоскливый страх. Ты надеешься выжить? Тебя грызет нечеловеческое зло, чуждое моему естеству, чуждое тебе самому. Вернись: я – забвенье, я – покой.

>Орест. Чуждое мне самому, знаю. Вне природы, против природы, без оправданий, без какой бы то ни было опоры, кроме самого себя. Но я не вернусь в лоно твоего закона: я обречен не иметь другого закона, кроме моего собственного. Я не вернусь в твой естественный мир: тысячи путей проложены там, и все ведут к тебе, а я могу идти только собственным путем. Потому что я человек, Юпитер, а каждый человек должен сам отыскать свой путь. Человек ужасает природу, и тебе, Юпитеру, царю богов, он тоже внушает ужас.

>Юпитер. Ты не лжешь: когда люди похожи на тебя, я их ненавижу.

>Орест. Берегись, ты признал свою слабость. У меня к тебе нет ненависти. Что у нас общего? Мы разойдемся, не коснувшись друг друга, как в море корабли. Ты – бог, а я – свободен: мы равно одиноки, мы мучимы одним и тем же тоскливым страхом. Почему ты думаешь, что этой нескончаемой ночью я не искал раскаяния? Раскаяние. Сон. Но отныне я не могу каяться и спать не могу.

Молчание.

>Юпитер. Что ты собираешься делать?

>Орест. Аргивяне – мои подданные. Я должен открыть им глаза.

>Юпитер. Бедняги! Ты одаришь их одиночеством и позором, ты сорвешь одежды, которыми я прикрыл их наготу, и ты обнажишь внезапно их существование, похабное, пресное существование, лишенное какой бы то ни было цели.

>Орест. Если и для них нет надежды, почему я, утративший ее, не должен с ними поделиться отчаянием?

>Юпитер. Что им делать с отчаянием?

>Орест. Что угодно: они свободны, настоящая человеческая жизнь начинается по ту сторону отчаяния.

Молчание.

>Юпитер. Пусть так, Орест. Все было предначертано. В один прекрасный день человек должен был возвестить мои сумерки. Значит, это ты и есть? И кто бы мог это подумать вчера, глядя на твое девичье лицо?

>Орест. Я и сам бы не поверил. Слова, которые я произношу, чересчур крупны, они раздирают мой рот; судьба, которую я несу в себе, чересчур тяжела, она переломила мою молодость.

>Юпитер. Я не люблю тебя, но жалею.

>Орест. И я тебя жалею.

>Юпитер. Прощай, Орест. (Делает несколько шагов.) А ты, Электра, подумай: мое царство не кончилось, до этого еще очень далеко – я не прекращу борьбы. Гляди, со мной ты или против. Прощай.

>Орест. Прощай.

Юпитер уходит.

Те же, без Юпитера.

Электра медленно встает.

>Орест. Куда ты?

>Электра. Оставь меня. У нас нет ничего общего.

>Орест. Неужели, встретив вчера, сегодня я утрачу тебя навеки?

>Электра. Дали бы боги мне никогда не встречать тебя!

>Орест. Электра! Сестра моя, Электра, дорогая моя! Моя единственная любовь, единственная услада моей жизни, не покидай меня, останься.

>Электра. Вор. Я владела столь малым: крупицей покоя, несколькими снами. Ты отнял все, ты обокрал нищую. Ты был моим братом, главой семьи, твой долг был охранять меня – ты окунул меня в кровь, я – красна, как освежеванный бык; ненасытные мухи облепили меня, мое сердце – чудовищный рой!

>Орест. Любовь моя, это правда, я забрал все, и мне нечего дать тебе, кроме моего преступления. Но это огромный дар. Или ты думаешь, что оно не лежит камнем у меня на душе? Мы были слишком легковесны, Электра: теперь наши ноги уходят в землю, как колеса колесницы в колею. Иди ко мне. Мы отправимся в путь тяжелым шагом, сгибаясь под нашей драгоценной ношей. Ты дашь мне руку, и мы пойдем…