Потом пробовал успокоить жену любовью, и впервые понял, что она бревно-бревном, такое определение для девок слышал несколько раз от заезжих городских хлыщей. Хотя не бревно, но считает неприличным двигаться и стонать. А после красотки, сейчас сопящей в пристройке, это… не годится. Потом опять ругались шёпотом, потом лупил дорогую ремнём, ибо не могла заткнуться, неся чушь про её богатых родителей, которые тоже между прочим считают, что воспитание жены дело мужа.

Утром Лана устроила фурор, отправившись купаться в бочке с водой для полива в огороде. Стоя на крыльце в одних штанах Брон просто тихо ржал, наблюдая на суету в обычно тихом дворе. Рядом покатывался его уже старый отец – который всю молодость провёл в седле в дальних походах и женился уже под сорок – нахваливая шуструю девку, которую младшая сестра Брона, засидевшаяся в девках из-за привередливости, решила выгнать из бочки выдернутым из веника прутиком. Ну выгнала. И погоняла по огороду, растоптав на двоих три куста помидоров. Только одежды на Лане от погони не прибавилось. А народу во дворе немало. И утром все ещё не в полях, которых не так и много, да и ждали рассказа главы большого подворья. Дождались. Показа добычи. Добыча с визгом скрылась в своём логове, ловко закрыв дверь просунутой в ручку предусмотрительно прихваченной при погоне метлой. Потом просила принести ей платье.

Завтракал десятник во дворе, за большим составленным столом, принимая и кучу гостей, заходивших с гостинцами взглянуть на пленницу, да и разузнать про шум на полсела. Виновница торжества скромно сидела на дальнем уголке и кушала за троих, слушая наставления нескольких баб про правильную длину платья. Потом сказала:

– Я шить не умею. Короче могу сделать, а длиннее нет. Экие вы глупые!

Послушали визг про дуру криворукую, которая даже шить не умеет, а обзывается как белошвейка. Пока Брон одевался для похода в цитадель, показывать Лану, эту Лану приспособили к мытью посуды. Ну и после грохота кучи посуды, для некоторых самых ценных тарелок и стаканов последнего, погоня за Ланой повторилась, на этот раз с полотенцами. Гоняли уже две бабы и сестра. Но Лана успела выбежать в калитку и в цитадель прибыла гораздо раньше Брона. Там спаслась за солдатами, которые малышку не обидели, а баб ощупали и те сами смылись.

Сельские маг и жрец ничего сказать про странную колдунью не смогли. И про её потерю памяти. Воевода посоветовал ещё разок хорошенько выпороть девку, что является универсальным эффективным средством для восстановления памяти, развязывания и завязывания язычка в зависимости от обстоятельств, радикального улучшения умственных способностей и острого приступа искренности и правдивости. Но при воеводе получившая по старым полоскам девка не раскололась, только верещала на всю цитадель и половину села, плакала и говорила, что ничего не помнит. Ну из того, что было за неделю до её поимки. Брон удивился, что на этот раз Лана на порку сильно надулась, считая её несправедливой.

Днём Брон опять взялся за розги. Выпорол во дворе двух самых агрессивных молодых баб и в доме сестру. Но пресёк преследование наложницы, которая сердито сидела в своей комнатке. Правда от обеда не отказалась, но после сразу гордо удалилась в комнату, и заперлась с помощью метлы. Чем вызвала полное офигение домочадцев, которые хотели видеть её на работах. Увидели кукиш в окошке. До ужина просидела, начав и песенки распевать на удивление красивым голосом, многие на совершенно незнакомых языках. Вечером не пустила в свою постель хозяина, даже в комнату, заперевшись метлой, а ломать дверь Брон постеснялся, да и жена шипение подняла.