Поблизости раздался хриплый лай, и Марк вздрогнул от неожиданности. Из кустов выскочила овчарка. Обнюхав ведро с рыбой, собака ткнулась носом в его джинсы и снова исчезла в тумане.

– Как вы думаете, почему Лика решила развестись? – спросил он.

– Да вот и я думаю: почему? Все ж нормально у них было. Ссорились иногда, конечно, ну а кто не ссорится-то? И деток очень хотели, да бог не дал. Может, и к лучшему… – И Михаил пустился в воспоминания о своей молодости, когда они с женой тоже мечтали о детях, а позднее – о внуках. – Да, видно, уже не судьба… – печально подытожил он.

Уже основательно продрогнув, Марк засунул телефон в карман и подышал на закоченевшие пальцы.

– Как, по-вашему, что все-таки случилось в тот вечер, второго ноября?

– Да кто ж его знает – может, сбежала. Или кто-то другой ее того… А на Влада свалили.

– Поможете с ним связаться?

Михаил сделал напоследок затяжку и щелчком запустил окурок в кусты. Щурясь, выдохнул длинную струйку дыма и посмотрел на Марка.

– Да можно… У них там карточки выдают, чтоб родным звонить. Но если срочно нужно и без лишних ушей, есть и другие способы связи с миром. – Он хитро улыбнулся. – Устроим вам созвон. Если Влад, конечно, захочет…

Вечером того же дня, прикупив по дороге пиво, Марк отправился в Черемушки к Мамаеву, чтобы отметить конец рабочей недели очередной партией в нарды.

– Готовь поле брани, – бросил тот, доставая из кухонного шкафчика пузатые пивные бокалы.

Марк водрузил большую деревянную доску на белый глянцевый стол и начал расставлять фишки, пока Мамаев насыпа́л в глубокие миски чипсы и орешки.

Традиция играть в нарды появилась у них примерно три года назад. Мамаев как раз устроился в «Открытый взгляд» фотокором, и хотя во всей редакции сложно было отыскать двух настолько разных людей, у них все же обнаружились точки соприкосновения – нелюбовь к сплетням и любовь к нардам. И то и то было редкостью. На этой почве они незаметно подружились, и время от времени устраивали домашние турниры.

Марк откинулся на прозрачную спинку модного пластикового стула и, кинув кубики на свою половину поля, разочарованно вздохнул:

– М-да, один – два.

Мамаев поставил перед ним наполненный до краев бокал, от которого веяло приятной прохладой, затем сгреб кубики и проделал то же самое, выбив в сумме десятку.

– Ха, мне ходить. Клара твоя как, не возражает против наших тусовок?

– Да нет. Завтра днем к ней поеду, все выходные вместе проведем. Так что никто не в обиде. – Марк отхлебнул плотную пену с верхушки бокала. – У тебя как?

– С какой именно? – Мамаев приподнял брови и сделал первый ход.

Марк фыркнул:

– И что они в тебе находят?

– Богатый внутренний мир, конечно же, – гордо провозгласил Мамаев.

– Просто ты не встретил ту, которая возьмет тебя в оборот.

– И слава богу! Как говорится, в карты не везет – в любовь и не суйся.

Марк понимающе улыбнулся. С азартными играми Мамаев завязал лет пять назад, едва не лишившись этой квартиры и загнав себя в клинику по лечению зависимостей. Он не любил вспоминать то время, но Марку рассказал – в основном для того, чтобы устранить всякий намек на ставки. Поэтому в нарды они играли исключительно для удовольствия.

– Гляди-ка, шеш-беш[3]! – Марк продвинул свои фишки вперед. – Что нового в редакции? – поинтересовался он, запуская пальцы в миску с орешками.

– Федосеев звезду словил, Нумеровский уже сам не рад. А так все как обычно. Лучше скажи, как твой «отпуск»? – Мамаев изобразил в воздухе кавычки.

– Одну темку начал раскручивать, хотя еще окончательно не решил…

Прихлебывая пиво и время от времени кидая кости, Марк рассказал про случай с Анжеликой.