– Были, пока она не выскочила замуж и не свалила в другую страну. Но я даже рад, а то приходилось ее проблемы решать, в которые она постоянно влипала.

В груди расплывается чувство горечи и обиды.

Без слов разворачиваюсь и ухожу в гостиную. В глазах все плывет от еле сдерживаемых слез.

Полтора года…

Чтобы перебить горечь, скопившуюся во рту, распечатываю коробку и погружаюсь в работу. Из кабинета доносится голос Ромы, он с кем-то разговаривает в не очень-то дружелюбной манере.

Отключаюсь от того, как действует на меня его голос. Достаю первые книги и расставляю на полке, как сказал Рома. Несколько полок почти забито. Достаю следующие книги, и брови удивленно взлетают. Детские сказки? Серьезно?

Хмыкаю и тут же замираю. Ощущаю тепло, которое окутывает меня, и понимаю, что Рома рядом.

– Эти книги мне мама читала в детстве. Отдала как наследие для внуков, – слышу его усмешку, и сердце пропускает удар.

– А где твои родители? – ставлю книги на полку и поворачиваюсь, чуть ли не вжимаясь в грудь Ромы.

– За границей живут. Отец там небольшую контору открыл, на пенсию ушел, а меня сюда отправил, чтобы я Родину не забывал. Мама занимается какими-то кустами, дизайном ландшафтным.

Его рассказ как музыка для ушей. С жадностью глотаю каждое его слово и наслаждаюсь тем, что он просто рядом.

Его взгляд упирается в мое лицо, и он стискивает челюсть. Серые глаза подергиваются дымкой.

– Лен, может…

Его обрывает звук открываемой двери, и он делает несколько шагов назад.

Разрывает нашу невидимую связь. В квартиру торопливо заходит его невеста и окидывает нас подозрительным взглядом.

– Здравствуйте, – здороваюсь я и сажусь перед коробкой, чтобы закончить уже здесь и заняться делами дальше.

– Ты уже перевез свои вещи, Ромочка? – Елизавета Викторовна подходит к Роме и целует его в щеку.

Мне кажется, или Рома передергивается, когда на его щеке остается липкий след от блеска? Вытирает место поцелуя и бросает на меня быстрый взгляд.

Я же делаю вид, что мне безразличны эти нежности, хотя в груди горит зависть. Хочется оказаться на месте Елизаветы, но я понимаю, что это минутная слабость. Слишком сильно он действует на меня, и неплохо бы положить этому конец. Если хватит сил.

– На выходных, Лиз, – все же отвечает Рома.

– Елена, вы долго еще под ногами будете путаться?

Хлопаю глазами. Перевожу глаза на часы, у меня еще два часа рабочего времени.

– А у меня еще рабочий день.

– Я же сказала, чтобы вас тут не было, когда мы дома, – зло сверкает глазами и поправляет выбившуюся из прически прядь.

Сегодня она раздражена как никогда. Дергается и постоянно поправляет волосы. Испепеляет меня взглядом, будто я ей успела дорогу перейти.

– Лиза! – одергивает ей Рома. – Лен, заканчивайте то, что начали.

– Лена? Она для тебя просто Лена? – взрывается барышня и тычет в меня острым красным коготочком.

Я вздрагиваю и беспомощно смотрю на Рому. Он дергает плечом и прищуривается.

– Лиз, ты что устраиваешь?

Голос холоднеет на несколько тональностей, Рома складывает руки на груди и испепеляет невесту взглядом.

– Что я устраиваю? Это же прислуга! А ты ей Ленкаешь, – она топает ногой и самодовольно усмехается.

– Прекрати сейчас же устраивать цирк, – Рома трет рукой лицо и покидает комнату.

– Слушай, ты, – Елизавета подходит ко мне, – кукушка. Даже не смотри в сторону Ромы. Я тебе такое устрою, что жить не захочется.

– И что же ты устроишь? – Рома снова возникает в поле зрения. – Мне даже стало интересно послушать.

Девушка вздрагивает и тут же расплывается в улыбке.

– Ромочка, – и голосок такой игривый, – ну что ты? Я же шучу. Что я могу сделать? У меня просто нервы перед нашей свадьбой.