Но я не позволяю себе расслабиться. Не позволяю себе улыбнуться. Не позволяю себе думать об Айви или отце. И больше не смотрю на них до конца игры. Нельзя отвлекаться.

Мы побеждаем, два один. Это скорее облегчение, чем радость.

После быстрого разговора с прессой, которым я снова пою свою песенку про «рад быть здесь», я иду по коридору, втыкаю наушники, выкручиваю AC/DC на полную громкость. Надеюсь, гремящая музыка выбьет из меня все эмоции, которые я не хочу испытывать при отце. Когда поворачиваю за угол, то уже готов к общению с ним. Он ждет меня: на лице улыбка, на голове ни единой залысины, на одной руке красуются часы «Вашерон Константин», а на другой – девушка лет на двадцать его младше. Мой отец очень умен, а его банковские счета тому прекрасное доказательство. Деньгами он распоряжаться умеет.

Но сердце у него мягче пуховой подушки.

А у меня, видимо, тверже камня, потому что я не рад за него и его очередную пассию. Ну что ж, время покажет.

Я вытаскиваю наушники.

– Привет, папа, – говорю я и хлопаю его по спине.

– Хороший был пас. Как ощущение после первой игры с новой командой?

– Отличные. – Не хочу открываться в присутствии Коры. Повод для этого один – я ей не доверяю. Но вежливость никто не отменял, поэтому я обращаюсь к женщине, которая в свои тридцать на целых три года старше меня: – Привет, Кора.

Она резким движением убирает с плеча блондинистые волосы. Одета она с иголочки, под стать отцу.

– Ты сегодня замечательно играл. Мы с отцом так тобой гордимся! – Ее голос – словно эхо отцовского.

Потому что они пара. Потому что они теперь как единое целое. Такие отношения были у папы с каждой его очередной подружкой с тех пор, как он бросил нас с мамой много-много лет назад.

А я? Я против любых привязанностей. Я как-то пытался остепениться с Тией, галеристкой из Сиэтла. Мы были вместе почти весь сезон. К концу года она постоянно твердила мне, что я слишком зациклен на работе, что я должен чаще появляться на ее мероприятиях, даже если они проходят прямо перед важными играми. Такие просьбы немножко усложнили наши отношения. Когда меня выкупили в Лос-Анджелес, она даже не хотела попытаться встречаться на расстоянии.

– Ты все равно всегда слишком отстраненный, – сказала она.

Ну, спасибо и на том.

Я оставил Тию в прошлом, а в настоящем у меня Сан-Франциско. У меня нет времени влюбляться, в отличие от моего отца.

– Сходишь с нами поужинать? – спрашивает папа. Я вижу, как Стефан идет в нашу сторону.

– Ты всегда такой голодный после матчей, – говорит Кора, как будто знает меня. Это не так. Просто тычет пальцем в небо.

Стефан приходит на помощь.

– Рад вас видеть, мистер Армстронг. Вынужден украсть у вас этого парня. Пора праздновать победу.

– Конечно, – говорит папа. Он знает о важности командного духа.

Я благодарен другу за спасение. Но еще больше я благодарен Айви, когда по пути к машине получаю ее сообщение.

Айви: Как прошел первый вечер на новой работе?

Я не могу сдержать короткой улыбки. Кажется, что с ней я могу быть искренним. Может, потому, что у нас нет никакого прошлого, никаких ожиданий. А может, потому, что в нашу первую встречу она вывалила на меня все свои странные проблемы с работой. Планирую сделать то же самое.

Хейз: Перенервничал. Но было весело. Как ты поталисманила?

Айви: А точно есть такой глагол?

Хейз: Теперь да.

Айви: Тогда я наталисманилась до упаду, но было весело.

Мы еще немного попереписывались, пока я шел к машине, но потом пришлось заставить себя отложить телефон.

– Эй Ты, что вам налить?

Вопрос задал мой друг Гейдж. Я рассматриваю сегодняшние предложения на меловой доске в его новом баре «Стикс энд Стоунс».