Вдруг, всего за долю секунды, он будто бы передумывает и стряхивает с себя все желание.

– Это плохая идея, – отрешенно говорит он.

– Очень плохая идея, – эхом отзываюсь я.

Он молчит всего секунду, а потом говорит:

– У вселенной дурацкое чувство юмора.

– Да я и не смеюсь.

– Жаль, мне понравился твой смех.

– Ты же сказал, что это плохая идея, – повторяю я, но меня уже тоже не остановить.

– Сказал. Но смех у тебя красивый, – говорит он, и мы встречаемся взглядами. – И глаза тоже.

У меня бегут мурашки. Такие обычные комплименты, но мне так приятно. Из бывшего их проходилось крюками вытаскивать.

– А у тебя татуировки. Красивые.

Он поднимает бровь.

– Ты их заметила?

– Ну я долго пялилась на ту фотографию.

Самодовольная улыбка. Заслуженно самодовольная. Он наклоняется и ставит руку на стену, прямо у меня над головой. Почти наваливаясь на меня, но не до конца. Я почти в его плену.

– Больше нет смысла скрывать. Я собирался пригласить тебя сегодня на свидание, знай это, – говорит он.

Мурашки проносятся стадом слонов.

– Правда?

– Да.

Я безумно рада это слышать. Он добавляет:

– Сильно хотел увидеть тебя снова.

– И я тоже, – признаю я, а голова уже кружится.

Наверное, есть какие-то правила, запрещающие в команде служебные романы. Может, нам нужно будет сказать менеджеру по персоналу или что-то типа того. Мы оба новенькие. Стоит ли того обычное свидание? Я не знаю. Учитывая, что члены команды поддержки должны поддерживать имидж бренда. Почти уверена, что роман с хоккеистом – это не то, как я должна работать с аудиторией.

Я пытаюсь сморгнуть с глаз пелену возбуждения и выпрямляюсь. Нужно вернуться к первому вопросу. Не хочу, чтобы он подумал, что вчера в лифте я наврала ему насчет работы. Может, подумал, что я пытаюсь казаться круче, чем я есть.

– Знаешь, эту работу я получила только сегодня. Она мне нужна ради денег. Я правда работаю в индустрии моды, только сегодня утром завела свой блог и журнал. В универе я часто писала для себя, теперь возвращаюсь к этому на фрилансе.

Звучит так, будто я оправдываюсь? Надеюсь, нет.

Хейз отталкивается от стены и поднимает руки, словно говоря: «Всё окей».

– Да я все понимаю. Просто удивился. Стать талисманом не то чтобы просто. Особенно в хоккее.

Я вся напрягаюсь, вспоминая постоянные шуточки Зендера. Он всегда дразнил меня за то, что раньше я работала талисманом. Когда меня взяла на работу Симон, он даже сказал, что я наконец-то выросла из этой глупой подработки.

– Я была талисманом в университете, – сдержанно говорю я.

Да. Теперь точно звучит как оправдание. Ненавижу, когда мужчины смотрят на меня сверху вниз. Папа раньше постоянно так общался с мамой. Я этого столько наслушалась, что в какой-то момент стала уводить младшую сестренку от таких разговоров.

В глазах Хейза загорается искра.

– Надо же, круто!

Ладно. Может, он и не такой, как Зендер. Все равно у нас теперь ничего не получится, даже сходить на чертову свадьбу.

– Видимо, мне придется искать на свадьбу бывшего кого-то еще, – говорю я и грустно вздыхаю.

Он раздумывает над моими словами, а потом говорит:

– Ты моя соседка.

– Так.

– Мы познакомились в лифте.

– Так. – Я начинаю понимать, что он предлагает мне «официальную версию истории» для коллег.

– Ты рассказала, каким говнарем был твой бывший, и про стерву-начальницу. Я предложил свою помощь. – Он пожимает плечами. – Нет в этом ничего такого. Все чисто платонически. Я схожу с тобой на эту свадьбу как твой новый сосед.

Не хочу, чтобы с этим мужчиной у меня что-то было «чисто платонически», но я понимаю, к чему он клонит. А еще ценю его видение Зендера и Симон. Очень ценю.