Я бьюсь под его телом, но Карим кладет руку мне на горло, прижимает к постели и безжалостно берет, вбиваясь в меня сильными рывками. Не щадя, трахает, как животное.

Самое ужасное, что через несколько бесконечных минут я чувствую, как возбуждение против воли накатывает на меня. Словно пузырьки шампанского прыгают в животе. Томительное ожидание и мурашки. Напряжение скручивает все мышцы в узел.

Губы Карима кривит усмешка.

Он наслаждается победой надо мной.

Ненавижу. Ненавижу. Чтоб ты сдох!

Горячая волна оргазма накрывает меня с головой, и я кричу, забившись в его хватке, чувствуя, как внутри меня напрягается член. Мужчина вытаскивает его и спустя секунду на животе разливается вязкое тепло.

Он слезает с меня, отпускает и поднимается с кровати.

– Можешь идти, – жестко произносит он, – считай, что один должок отработала. Теперь еще один.

– За что?! – шепчу я, – ты же… кончил!

– За твой оргазм. Слишком сладко тебе живется со мной.

Я молча поднимаюсь с постели и покидаю комнату, чувствуя на спине тяжелый взгляд.

– Запомни, дилерша – ты только моя подстилка. Решишь покаяться Зауру и рассказать, что я с тобой делал – уничтожу.

Ноги почти не держат меня. Между ног кошмарная смесь ощущений – боль пополам с отголосками недавнего оргазма.

Я должна убежать. Я должна как-нибудь выбраться отсюда.

Ночевать у предков – это до полуночи слушать отца за рюмкой коньяка, а на завтрак съедать все, что с утра наготовила мать.

Я сбежал, как только смог. Алана вроде успокоилась и ждет звонка от Карима. Девчонка надеется, что он отблагодарит ее за чай, а я прослежу, чтобы не подвел.

Домой возвращаюсь с надеждой, что Карим все уладил без меня. После расслабляющего общения с родителями, действующего похлеще гипноза, не тянет меня на разборки с курьером и дилершей. Хотя чпокнуть ее можно. Нормальная такая: все при ней.

Машины Карима во дворе нет. Джигиты докладывают, что уехал на рассвете. Курьер под замком, дилерша в доме.

– Карим указания давал? – спрашиваю, шагая к крыльцу.

Ильдар пожимает плечами:

– Вроде нет. Взвинченный он какой-то.

Да я и сам подозреваю, что Карим что-то недоговаривает в последнее время. Надо на чистую воду выводить его, пока не вляпался куда-нибудь. По пути достаю мобильник, но он, зараза, разряжен. Ставлю его на зарядку, а сам тащусь в ванную руки помыть. Только до смесителя так и не дотягиваюсь. В рукомойнике валяется тест на беременность. С одной, сука, полоской!

Я, конечно, не папаша, в глаза эти тесты никогда не видел. Но любой болван знает разницу между одной и двумя полосками.

Соврала, потаскуха! Выходит, не святая и не такая уж честная. Что ж, Владислава Владиславовна, если Карим тебя не расколол, то я точно твое нутро выверну.

Стиснув зубы, шагаю по коридору, распахивая каждую дверь. Ищу эту мерзкую тварь, которая дрыхнет, свернувшись клубком в кресле в каминной. С почти невинным выражением лица, зато в майке Карима!

Ну он и сволота! Сказал же ему – застолбил дилершу! Присунул все-таки ей. И даже от следов не избавился, хотя бы из чувства уважения к тому, что я брат втрескавшейся в него Аланы!

Хватаю дилершу под локоть и сволакиваю с кресла. Спросонок не сразу соображает, что происходит. Растерянно смотрит по сторонам, болтается в моих руках.

– Лживая дрянь! – шиплю ей в лицо. – Я из-за тебя, как задрот на побегушках, за гребаными тестами мотался!

Въехать бы ей, но так испуганно ресницами хлопает, словно жертва, бьющаяся в капкане.

– Я… Я… Я… – мямлит, дрожа в атмосфере лютого мороза, исходящего от меня.

Порву, растопчу, дрянь!

– Думаешь, Каримом отделаешься?! – Толкаю ее в кресло и расстегиваю ремень брюк. – Я из тебя быстро дурь выбью!