Господи, как они все мне надоели. А может, впустить его, познакомить со своими, со стволом Громова? Тогда этот вечер никогда не закончится, а начнется не мордобой, а просто убийство. Мозги на стене, кровища рекой, кошмар. Квартиру снова придется менять.

– Камеры в подъезде отключились.

– Да ты что? Ты следишь за ними? 

– Нет, просто обратил внимание. Извини. У тебя точно все хорошо?

– Если ты не отстанешь, то мы с тобой больше не друзья.

– Да, все понял, хорошей ночи.

Быстро закрыла дверь, развернулась, смотря на двух своих мужчин. Спасибо Громову, что убрал ствол, мне рожать еще рано. 

– Мы тебя слушаем.

– Идите на хрен.

– А ну, не выражайся при ребенке. А что за Андрей? Я запутался в твоих мужичках Крис. Кому мне первому выворачивать кишки наружу?

Шульгин смеется, Игорь злится, продолжая сыпать угрозами, сжимает кулаки, еще немного – и из ноздрей пойдет пар.

– А ты можешь вообще проваливать, ты совсем недавно хотел. Где дверь, знаешь. Я ведь достойна лучшего, а не двух аферистов.

Бесит меня, видеть улыбающуюся физиономию Шульгина не могу. 

– Кристина!

– Прекратите давить, оба! Мне нельзя нервничать, а вы только этим и занимаетесь.

– Крис, малышка, успокойся, – Игорь меняет тактику и тон, стоит очень близко, аромат смородины кружит голову, хочу расслабиться, но ушедшие в спячку мотыльки начинают трепыхать крыльями, а прошлое возвращается вновь.

– С вами это невозможно.

– Кто это был?

– Сосед.

– Это у тебя с ним роман?

Смотрю в зеленые глаза Игоря, в них ревность и гнев. Ответить «да», послать их к черту? Не могу, язык не поворачивается. А вдруг на самом деле уйдут? И я их больше никогда не увижу, и ребенок не узнает своих дерганных таких неидеальных папаш.

А если останутся, то мои нервы могут не выдержать второго расставания, что уже было.

– Зачем вы вернулись? Вас ищут, меня задолбали расспросами всякие дядьки в погонах.

– Кристина, ответь.

– Гром, отстань, надо уходить, Крис, собирайся.

Стою в полном шоке. 

– Вы ничего не перепутали? Я похожа на кошку, которую можно закинуть в переноску и куда-то увезти? 

– Жаль, у нас переноски такой нет, но Гром знает другие методы.

– Артём, ты больной? 

– Конечно, больной, как увидел первый раз тебя и заболел, давай, Крис, времени нет, и так слишком долго тут светимся, но уже уйти одни не сможем.

– Почему?

А вот теперь они рядом оба, становится душно, жадно рассматриваю каждого, пытаясь запомнить все до мелочей. Так было уже: они уходили, а я просила не делать этого, не смогу и сейчас отпустить, хоть и гоню.

Артём не отвечает, а я так хочу услышать всего несколько самых нужных слов, которые решат все.

– Птичка, пожалуйста.

Совсем не это хочу слышать.

– Я не могу, я не одна. 

– Считай, уже одна и едешь с нами.

– Ты снова командуешь? Я похожа на солдата? Так, все, сейчас вы от меня отстанете, я устала, хочу переодеться, умыться и лечь спать. Чем будете заниматься вы, мне неинтересно. Я, на минуточку, беременная, и мне, то есть нам, нужен отдых.

– Тогда и мы остаемся.

– С чего это? Кто-то совсем недавно шептал и говорил о прослушке, а потом собирался уходить.

– Да уже пофиг. Если группа захвата выломает дверь, ты сильно не пугайся, – Громов шутит, больше не убивает взглядом, рассматривая одежду Семёна в прихожей. – Что-то сильно худой у тебя мужик и молодой, одни футболки яркие. 

– Откормлю. Через пару лет будет такой же конь, как ты.

Прохожу мимо, закрыв дверь в спальне, надо успокоиться, переодеться, может, даже принять душ.

– Не лезь, Игорь, дай девочке побыть одной.

– Но я хочу знать, чей это ребенок.

– Она скажет, дай успокоиться.

– Шульгин, я сейчас, сука, тут все готов разнести, мы едем с другого конца земного шарика к своей девочке, сука, член стоит колом три дня, а она не пойми от кого беременна. Это, блядь, как понимать?