Завожу мотор тачки, моргая фарами картежу охраны. Ребята мчат за мной по ночной магистрали – машина спереди, машина сзади.

В больнице почти всю ночь провожу. Марина дрыхнет на диванчике для посетителей в холле. Температуру у Леши давно уже сбили, но доктора проводят обследование. Хотят убедиться, что это простая простуда. Я с ними согласен, поэтому дал разрешение.

– Все в порядке, Герман Альбертович, – наконец выходит из лаборатории Яков Макарович. Попутно скользит усталым взглядом из-под толстых очков по бумагам. – Да, все хорошо. Все анализы у мальчика в норме. Вам не чем беспокоиться.

Сухо киваю, пожав старику руку. Лучший врач в городе сегодня работал в ночную. Наверняка давно так не встряхивался. С такими гонорарами, что он получает, мог бы вообще не работать. Но мне отказывать никто не привык.

Старик неловко помялся, будто решаясь еще что-то сказать.

– Слушаю, Яков Макарович.

– Ничего особенного. Но вы же понимаете, Герман Альбертович, я не первый год в медицине. Некоторые вещи замечать научился. Мне кажется мальчик сильное переохлаждение получил. Я понимаю, за детьми порой не углядишь, но вы уж постарайтесь… Он явно не один час находился на холоде. С детским иммунитетом такие шутки плохи, знаете ли… – он закряхтел, проглатывая конец предложения. Должно быть, наткнулся на мой негодующий взгляд.

Однако, отвечать старику я не стал. Резко развернулся и направился в холл.

Марину будить не потребовалось. Она сама распахнула глаза, как только почуяла, что я смотрю на нее.

Испуганно проморгалась.

– Герман? Что с Лешей? Где он?

– С ним все в порядке. Уже. – Спокойно ответил, убрав руки в карманы брюк.

Марина интенсивно затрясла головой, бросая на меня боязливые взгляды.

– Да? Хорошо. Мы можем его забирать, да?

– Да. – Я кивнул. – Сразу после того, как ты ответишь, где мой сын получил переохлаждение.

Девица застыла. По лицу побежали красные пятна. Подскочила на ноги. Принялась неловко переступать с ноги на ногу.

– Мы просто гуляли с ним, Герман. Сначала с тобой днем увиделись, потом он на площадку еще запросился. А на улице похолодало. Я же не знала, что так выйдет…

Казалось, в паузу, что после повисла, Марина готова была провалиться сквозь землю.

Я прищурился, разглядывая трепещущую под моим взглядом девицу.

– Я ведь предупреждал тебя?

Она побледнела.

– Нет… – выдавила меловыми губами. – Нет, Герман. Не забирай у меня сына. Прошу…

Я поднял подбородок. Сцепил руки в замок перед собой.

Думаю, Марина все поняла по моему взгляду.

– Нет… – прошептала она дрожащими губами. И вскрикнула: – Ты этого не сделаешь! Ему нужна мать! Ты не можешь забрать моего сына! Мы же договаривались!

Мне стоило лишь вскинуть руку, чтобы к девице тут же подскочила пара крепких ребят, и отвела ее в сторону.

Марина права. Мы договаривались. Но она нарушила свою часть договора. И как я уже говорил – ошибок я не прощаю. Ни себе. Ни другим.

Я быстро направился к выходу, но добрался до дома уже ранним утром.

Высокоскоростной лифт доставил до пятидесятого этажа за считанные секунды. Но апартаменты встретили гробовой тишиной.

Сбросил пальто. Тут же будто из-под земли выросла одна из домработниц, и аккуратно повесила дорогую ткань на вешалку.

– Моя жена в своей спальне? – сухо спросил. Бросил взгляд вскользь, голова женщины, имени которой я даже не помню, втянулась в плечи от страха.

– Нет, господин Гросс.

Я застыл.

Дернул рукой.

– Что значит… «нет»?

– Она… – горничная опустила взгляд в пол. – Она уехала. Еще вчера вечером. И больше не появлялась… Останавливать Варвару Валерьевну никто не посмел...

– Моя. Жена. Не. Ночевала. Дома? – мой голос рокотал яростью.