– Слава Богу.

Я промолчал.

– Почему она не возвращается домой?

– Я нашел ее вчера в Рамат-Гане, на проезжей части. Она была без сознания. Мне очень жаль, рабби, но ее изнасиловали.

На секунду мне показалось, что он снова разрыдается. Но он справился с собой, только быстро допил остатки воды из стакана. Злоркинд кашлянул, и я перевел взгляд на него.

– Почему ты не отвез ее в полицию? Почему не вызвал скорую помощь?

– Я работал в полиции. Если бы я отвез ее туда, полиция была бы здесь сегодня же. Они приехали бы с большими черными блокнотами и начали бы задавать вопросы, а через пятнадцать минут весь Бней-Брак уже обсуждал бы новость. Я подумал, может, не стоит с этим торопиться.

– Чем ты занимался в полиции?

– Работал следователем.

Рабби встряхнулся.

– Кто это сделал? – В его голосе вдруг послышались жесткие нотки.

– Понятия не имею.

– Ты был следователем. Найди их.

– А что делать с Рахилью?

– Она не должна сюда приходить. Пока не должна. Ты наверняка сможешь придумать, где ей пересидеть, пока все не закончится. Я не хочу, чтобы кто-нибудь задавал ей вопросы, пока я не буду знать ответов.

– Я не могу этого сделать. Это работа полиции.

Он почти улыбнулся. Протянул руку назад и снял с полки серую металлическую коробку. Открыл ее и принялся одну за другой доставать стодолларовые купюры. На десятой он остановился и посмотрел на меня. Я ответил ему взглядом, из которого постарался убрать всякое выражение. По-видимому, это сработало, потому что он добавил в стопку еще пять купюр. В короткой схватке между моей природной осторожностью и моей же алчностью вторая одержала уверенную победу. Я сложил купюры и сунул их во внутренний карман.

– Когда я выясню, кто ее изнасиловал, что мне делать?

– Приведи этих людей ко мне.

– Нет.

Он не привык, чтобы ему возражали:

– Почему?

– Если ваши буйно помешанные – из тех, что встретили меня сегодня, – решат заняться личной вендеттой, для полиции я буду соучастником преступления.

– Мы никого не убьем.

– И скажите своим людям, чтобы не лезли в это дело, пока им занимаюсь я. Не хочу, чтобы всякие дилетанты крутились у меня под ногами.

– Они и так этим не занимаются.

– Рабби, прошу прощения, но вы лжете.

– С чего ты взял?

– Я ни разу не упомянул, что Рахиль насиловали несколько человек, а вы все время говорите: «Найди их».

Я развернулся и вышел, оставив его смотреть в одну точку. Дверью я не хлопнул потому, что ее придержал Злоркинд. Не проронив ни слова, он спустился со мной по лестнице и дошел до «Капри». Рыжий стоял, облокотившись о капот, и нагло улыбался. Я уже было двинулся к нему, но Злоркинд схватил меня за рукав.

– Шимон, – сказал он, – должен был в следующем месяце жениться на Рахили. Не сердись на него. – И, приблизившись ко мне чуть ли не вплотную, вдруг добавил: – Следуй за деньгами, за деньгами.

После чего быстро повернулся и захромал к зданию ешивы. Я сел в машину и уехал.

Мне нужно было немного успокоиться. В кинотеатре «Гордон» на дневном сеансе показывали «Окно во двор» Хичкока с Джимми Стюартом и Грейс Келли. Я уже смотрел этот фильм несколько лет назад, но какая разница. Уткнувшись взглядом в движущиеся картинки на экране, я размышлял. Домой вернулся около восьми. Я открыл дверь и чуть не налетел прямо на нее. Она стояла передо мной с кухонным ножом в руке. Я осторожно высвободил нож из ее ледяных пальцев и усадил на диван. Квартира выглядела в точности такой, какой я ее оставил. Она даже воды не выпила. Просто сидела и ждала. На мгновенье я почувствовал себя виноватым за то, что сидел в кино.

– Я был у твоего отца.

У нее в глазах вспыхнула искорка интереса.