Конечно, ответа на этот вопрос мне никто не даст, придется как-то разбираться самой – и выкручиваться тоже.

Ну а пока, хочу я этого или нет, мне просто необходимо собраться с силами, вернуться к работе и совершить наконец обход пациентов до того, как начнется летучка... возможно, последняя моя летучка в этой больнице.

Обход я провожу быстро и без проблем, а потом возвращаюсь в ординаторскую, чтобы за оставшиеся пятнадцать минут немного поработать с медицинскими картами своих пациентов, выписать несколько рецептов и проверить рабочую почту... Я так увлекаюсь, что даже не замечаю, как за спиной появляется Верочка. Судя по всему, кто-то уже рассказал ей про драку и недовольство Маргариты Сергеевны, и теперь она очень обеспокоена:

– Неужели тебя из-за этого уволят?! Надеюсь, что Герман Тайманович вступится за тебя! Ты ведь ни в чем не виновата! Не ты привела их в больницу, не ты была причиной их ссоры! Да и разнять ты их не смогла бы!

Я пожимаю плечами:

– Может, у нее просто было плохое утро, и она решила сорваться на первом попавшемся человеке?!

– Да нет... – Верочка качает головой. – Ты знаешь... я догадываюсь, вообще-то, в чем причина ее недовольства.

– Правда?! – удивляюсь я. – И в чем же?!

– Ну... – моя подружка немного заминается. – У нее ведь дочь одновременно с нами медицинский университет закончила...

– Да ладно?! – воскликиваю я. – Не знала! Как ее зовут?!

– Мира, кажется... Но она не наш университет заканчивала, вообще не московский... ярославский, кажется. Ну, ее там на ординатуру и распределили. А Маргарита Сергеевна хотела, чтобы ее сюда взяли на работу. Только вакансий свободных не оказалось. Но если ты уйдешь – место освободится.

– А эта Мира, она что, тоже хирург?! – я удивляюсь такому совпадению.

– Ну да, – Верочка кивает. – Вот ей и нужно место – твое или мое. Так что лично ты здесь совершенно ни при чем. Если бы я ей удачно под руку попалась – она бы точно так же меня попыталась слить.

– Ясно, – фыркаю я горько. – А ты-то откуда узнала об этом?!

– Мне Карина рассказала, из офтальмологии. Ну, что Мира хотела бы здесь работать, вместе с матерью, а не в Ярославле, где никто не знает, что она из врачебной династии, и не дает поблажек...

– Хреново, – говорю я. – Что мне делать теперь?!

– Надеяться, что Герман Тайманович встанет на твою сторону.

– А если нет?!

– Ну... тогда не знаю...

Я тяжело вздыхаю, благодарю подругу и возвращаюсь к своим медицинским картам, но ненадолго: всего через пару минут приходит Маша и передает, что Герман Тайманович ждет всех ординаторов в своем кабинете.

В кураторский кабинет я вхожу с виноватым видом... причем получается это само собой, неосознанно. Я вроде и понимаю, что не виновата, вроде и стараюсь держаться как обычно, но все равно почему-то опускаю голову и прячу глаза за ресницами... Верочка держит меня за руку, сжимает крепко, почти до боли, и шепчет на ухо так, чтобы слышала только я:

– Не бойся! Мы тебя в обиду не дадим! Я так точно!

Я улыбаюсь и шепчу в ответ:

– Спасибо, подруга, – радуясь, что у меня в больнице есть свой человек.

Вот только реально помочь она мне не сможет, увы... Да, поддержит, да, будет возмущаться, если придется, да, выскажет свое мнение... да только кому здесь ее мнение нужно, кроме нее самой и меня?! Уж точно не Герману Таймановичу. Тот скорее прислушается к Маргарите Сергеевне.

Первая часть собрания проходит как обычно: наш куратор разбирает работу каждого новичка, отмечает успехи, указывает на ошибки, дает рекомендации. В этом плане у меня все хорошо: кажется, врач из меня и вправду выйдет неплохой... Вот только в конце собрания Герман Тайманович просит всех выйти, и только меня – остаться, и тогда я понимаю: начинается.