Но, с другой стороны, среди «расплодившегося» потомства всегда находились «старые девы», которые соглашались жить в уединении в обветшалом особняке и на всё более и более скромные доходы от почти исчезнувшего хозяйства. Родовое поместье становилось дачей для обширной городской родни (вспомним возвращение Губских).

Конец ознакомительного фрагмента.