– Ну, я поехала. У нас сегодня последний звонок. Марьсергеевне надо цветов купить…

Мотоцикл, взревев двигателем и сверкнув на солнце брусничными крыльями, увез юную Феню в соседний поселок Бобров, где находилась средняя школа.

Костя внутренне приготовился дать отпор любопытной корреспондентке, которая несомненно полезет с расспросами по поводу Фени и занятий клуба. Но его предосторожность оказалась напрасной. Клена молча проследила за тем, как последний гвоздь в три удара вошел в сухое дерево, точно нож в масло, а затем со свойственной ей непринужденностью оставила хозяина огорода одного. Убежала, напевая мелодию из репертуара «Дирижабля».

Реакция поэта на такое поведение была неоднозначной.

С одной стороны – вздох облегчения: авось, уйдет совсем, оставит, наконец, его в покое. С другой – где-то очень глубоко задетое самолюбие. Что он, чурка с глазами, чтобы вот так с ним обращались: захотели – вломились в дом без всякого спроса, захотели – ушли, внезапно, без извинений, не прощаясь.

Покачав головой, он собрал инструмент, придирчиво осмотрел поправленный забор и, довольный хорошо сделанной работой, неторопливо зашагал во двор. Там его вновь ожидал сюрприз.

Отсвечивая на солнце огненными бликами, медноволосая голова Резуновой склонилась над бочкой, в которую во время дождей с крыши сливалась вода. «Оранжевая девушка из газеты «Оранжевое небо», – усмехнулся про себя Костя.

– Хорошо пахнет, – подняв голову, сообщила Клена. – Дождевая?

– Она.

– Говорят, волосы после мытья такой водой как шелковые становятся…

– Не знаю. Возможно.

– А я уже затопила баню.

– Баню?! Когда… когда вы успели?

– А чего тут мудреного? Дрова готовые лежали у печки. Бересту сунула и готово. Вы не возражаете, если я ополоснусь немного, с дороги?

– Нет, отчего… Ради бога. Вода в баке есть…

– Ага, я посмотрела, прежде чем затапливать. А то бы вашему баку хана. Ха- ха- ха! Представляете, у одних я вот так затопила печь, с пустым котлом. Он и треснул. Что с меня взять? В деревне не жила. Если и ходила к друзьям в бани, то в какие-нибудь сауны с бассейнами, да и то, на всем готовом.

– В любом деле опыт не помешает.

– Ой, вы не представляете, в каких переделках пришлось побывать за четыре года журналистской работы! И этот пресловутый опыт, о котором вы упомянули, приобретался как бы сам по себе. Порой в самых неожиданных областях…

– Да? И например?

– Например, пришлось принимать роды.

– ?

– Да- да! Самые натуральные роды! Этой зимой была в одном элитном доме – беседовала с модным дизайнером. Крутежный дядя, между прочим. За пять минут набросал на ватмане целый гардероб, который, по его мнению, подходит к моему типу. Распрощалась, значит, с ним, иду по лестничной площадке к лифту, как вдруг слышу то-о-ненький голосок: «Помогите!». Голову поворачиваю, смотрю, а дверь одной из квартир приоткрыта и оттуда женская рука тянется, причем снизу, от порога. Подбегаю, а в квартире молоденькая совсем девчонка с огромным животом на полу распростерлась и в схватках корчится. В общем, пока неотложку вызывала, да пока она приехала, у нее ребеночек пошел. Ну и что мне оставалось делать? Схватила какие-то простыни в шкафу, запеленала, как смогла… Жуть!

– Живой хоть?

– Живой! Орал так, что уши заложило. И мать жива, слава богу! Она, дурочка, видите ли, мужа- коммерсанта из деловой поездки ждала. Не хотела без него рожать. Он при родах должен был присутствовать, так сказать, по заранее написанному сценарию. В точности как у подружек. Ох уж это стадное чувство! Мещанский престиж! Ой, заболталась я! Баня-то уже, наверное, готова. Я пойду.