– Что она тебе сказала?

Миха усмехнулся и честно признался:

– Всякую чушь.

– Она контролирует мою жизнь с тех пор, как погибли родители.

– Твоя сестра заботится о тебе, – возразил Миха, – с тех пор, как это случилось. Цени.

– Я ценю, – пробубнила Юля, – но она перегибает палку. Надеюсь, она не пыталась тебя купить? – с подозрением спросила она, и Миха как всегда не смог ей соврать – из него вообще был никудышный лгун, а уж пристальный взгляд Юли всегда мог разоблачить его за секунду. – За сколько? Сто тысяч? Двести?

Миха укоризненно покачал головой и попенял:

– Так вот как высоко ты меня оцениваешь?

– Скажи, сколько, мне нужно знать, как перебить цену. Скоро мне будет двадцать один, и своей частью акций, доставшихся в наследство, я смогу распоряжаться сама, а до этого тебе придется меня потерпеть.

Миха закатил глаза.

– Вы точно родные сестры – обе измеряете любовь в деньгах.

Юльке хватило совести покраснеть.

– Прости. – Она потерлась носом о его щеку и принялась покрывать лицо поцелуями. – Прости, прости, прости. И что так заявилась без предупреждения – тоже прости. Просто мы с ней поссорились, и я так разозлилась и подумала, что если сейчас ничего не сделаю, так и останусь с ней жить в одном доме навсегда.

Миха успокаивающе провел рукой по ее гибкой спине. Ласки становились все более откровенными, через минуту приход властной сестры был позабыт, как и ее странные слова.

Они рухнули на кровать, долго и чувственно занимались сексом, и Миха думал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от счастья.

После разрядки он долго обнимал ее. Они прижались расслабленными губами друг к другу. Просто так, чтобы в лишний раз убедиться, что они, наконец, действительно вместе – в оторванном от мира островке спокойствия.

В идиллии безмятежной любви наступила роковая пятничная ночь, о которой предупреждала Дарья Сергеевна. К этому времени Миха об этом начисто забыл.

***

Летние каникулы были в самом разгаре. До учебы в универе еще четыре недели, на работе в магазине стройматериалов Миха в честь их с Юлькой воссоединения взял отпуск за свой счет. Пятница прошла ярко и увлеченно и закончилась горячим сексом. Юля счастливо и благодарно целовала его, а Миха отчаянно смотрел, смотрел на нее, словно завороженный. На то, как эмоции проносятся по красивому лицу, как ярко блестят смешливые глаза. Ему хотелось впитать ее в себя, пролезть ей под кожу, смешаться с ее мыслями, хотелось слиться с ней воедино и никогда не разъединяться. Просто удивительно было, что возможно испытывать такие сильные чувства. Во время секса (романтичный в душе Миха всегда называл это «занятием любовью») казалось, это не закончится никогда, он и не хотел, чтобы заканчивалось. Если бы ему предложили, он с готовностью согласился бы навсегда застыть в этом моменте, но, увы, никто всемогущий его не спрашивал – и равнодушное время шло вперед, капля по капле, отмеренное легкими шагами стрелок часов.

Миха дремал на волне расслабления, сытый, удовлетворенный. А потом взыграли естественные потребности, и он неохотно заворочался, приходя в себя. Не глядя, поискал рукой Юльку, но наткнулся лишь на остывшую подушку. Открыл глаза.

Юли в постели не было.

Ничего не понимая с полусна, Миха проморгался, на секунду допустив мысль, что Юля на самом деле не переехала к нему, что это был лишь сон. Но тело приятно ломило от недавнего оргазма, а опухшие от жадных укусов-поцелуев губы все еще немного ныли.

Он нащупал пол ногами и поковылял к туалету, решив разбираться с проблемами по мере их поступления. Юля наверняка либо тоже в туалете, либо принимает душ (но тогда почему узкая полоска света из-под двери ванной не освещает коридор?), или же сидит на кухне, пьет горячий чай маленькими глоточками? В полной темноте и одиночестве, да.