Я расчёсывала волосы и наблюдала за тем, как коньяк покрывает дно фужера, радуя глаз коньячными маслами и глубоким янтарным цветом. Волосы было жаль. Следовало сначала их немного подсушить, а затем расчесывать. Однако, остатки самоуважения требовали хоть в чём-то достичь минимальных приличий и привести себя в порядок, на сколько позволяли обстоятельства.

– Будешь? – спросил Ильяс, удобно устраиваясь в кресле со своим фужером. Наверное надеялся, что откажусь.

Я повздыхав, пошла искать остатки дорожных бутербродов, сетуя про себя на невоспитанность некоторых особей мужеского полу.

– А ты как думал? – проворчала я, наливая себе коньяк во второй фужер. – Что я, за тебя одного платить должна?

На что получила очередную ехидную усмешку.

– Не переживай, Лёлька. Вернёмся, я тебе премиальные выпишу.

Коньяк был великолепен. И лимончик из домашних запасов, захваченных в дорогу, пришёлся кстати.

Хрупая свежим огурцом, прикупленным мною в буфете аэропорта перед полётом, размягший босс откинулся в кресле и сказал:

– Я вообще-то по делу. Хотел тебе на завтра инструкции дать.

Я с тоской посмотрела на собственное отражение в зеркале напротив. Даме в зеркале следовало как минимум выспаться.

– Давай уже свои инструкции. Раньше начнём, раньше закончим.

В общем, дальше я выслушала инструктаж о том, как следует себя вести в деловой обстановке – лишнего не говорить, провокационных вопросов не задавать, внимательно прочитать договор и, если текст соответствует ранним договорённостям, предъявив доверенность, поставить под ним подпись. В случае возникновения форсмажорных обстоятельств, полагалось инициативы не проявлять и не медля связаться с руководством.

Последний пункт позабавил. Потому как руководство должно было находиться в этот момент в соседнем кресле.

Я ёрничать не стала, покивала с умным видом головой, и попросила, если уж коньяк так сильно понравился, отправиться вместе с бутылкой восвояси. То бишь, баиньки. На что мне тут же возразили.

– Вот почему ты такая вредная, Лёлька, а? Я к тебе, можно сказать, со всей душой, а ты?

– А я к тебе со всем пониманием, как видишь. Даже коньяк презентую. Что тебе ещё надо?

Ильяс вдруг стал серьёзным.

– Ты знаешь.

Я не сразу поняла смысл сказанного. Рука Ильяса коснулась моей щеки и в этот момент я дёрнулась – ступор прошёл.

Ильяс резко развернулся, подхватил бутылку и направился на выход, бросив за спину.

– Утром не проспи.

Я повернула ключ в двери и медленно направилась к кровати. Присев на край, задумалась.

Ну и что это сейчас было?

Я никогда не принимала предложения руки и сердца от Ильяса всерьёз. Даже когда он лапал меня на выпускном, зная, что Лёха смотрит на нас, я точно была уверена – он просто задирает Лёху, провоцируя его на ссору.

И что же теперь получается? Значит, всё это время Ильяс не шутил?

Ну нет. Не может такого быть. Просто очередная провокация. Или… Или Ильяс что-то знает, чего не знаю я, и это его очередной ход конём?

Засыпала я с самыми твёрдыми намерениями – прижать обнаглевшего в конец босса к стенке и допросить с пристрастием.

Однако, заснуть мне не дали. В дверь снова постучали. Тихо.

Первой мыслью было – убью и во дворе прикопаю!

Распахнув дверь, я уставилась в пустоту коридора. Выглянув, тоже никого не увидала. А под ногами заметила небольшой конверт.

Внутри оказался сертификат на одноразовое посещение спа-салона.

Изверг. Ещё и подлизывается.

Бросив конверт на стол под зеркалом, я отправилась в кровать. Больше меня никто не беспокоил, и я наконец провалилась в сон.

***

Утром, едва успела умыться и выпить кофе, порадовавшись наличию электрического чайника в номере, пожаловал начальник, свежевыбритый и трезвый. При полном параде. Густые, хорошо уложенные волосы, свежевыбритые лоснящиеся после крема мужественные скулы, блеск выразительных миндалевидных серых глаз под ломаной линией бровей – красавец, в общем у меня босс, ничего не скажешь.