Мужайся, двигайся вперёд, любя, побеждай. Когда человеку открыта карма с его ближними, час его действий настал. И если он не подобрал указанное ему кольцо кармы, то возможность подобрать это кольцо передвигается – оно отходит, как облако. И снова надо ждать, пока твёрдость верности человека, его любовь и беспрекословное послушание Учителю не возрастут и не пододвинутся вновь обстоятельства для новой вековой встречи.

Имеющий уши – услышит зов. И озарение поможет ему выполнить указанную задачу. У тех, кто имеет мало любви и верности, закрыты очи и уши. Лишь до конца верящий – побеждает.

Не видны человеку законы целесообразности встреч. Но лишь по этому закону – закону великой необходимости – идёт жизнь каждого.

В слепоте идут до тех пор, пока образ Единого в сердце не засветится. Но чтобы Он засиял, надо уметь пройти в полной верности и преданности Учителю своему, ибо путь смирения проходит каждый только в своё мгновение Вечности.

Человеку же в слепоте его не видно то мгновение пути праведника. Он видит иное, которое судит и принимает к сердцу, стараясь следовать ему своим подражанием. В подражании же нет творчества. Сердце человека не живёт, и потому не сходит к нему озарение, потому же человек и отрицает его в невежестве своём.

Оставь все мечты, неофит. Действуй, ежеминутно действуй, творя доброту. И если бесстрашно сердце твоё – раскроются очи духа твоего, и ты увидишь и услышишь».

Книга захлопнулась, ещё раз повеяло на меня теплом и светом – и всё исчезло, я перестал видеть не только свой аналой, но даже и ряды всех тех, мимо которых я проходил до сих пор. Поражённый этим, я повернулся к Иллофиллиону.

– Иди дальше, друг. Я не могу тебе ни в чём здесь помочь. Я уже сказал тебе: здесь каждый сам отыскивает всё то, что ему дано понять.

Я двинулся вперёд; случайно мой взгляд упал на белый пол, и мне показалось, что ряд цветочков, мелких, оранжевых, как дорожка, стелется передо мной. Я пошёл по ней, так забавно и радостно было видеть, как цветочки, точно в сказке, выскакивали, указывая мне дорогу. Я всё шёл за ними, благословляя их, и не мог удержать радостного смеха, который так и рвался из моего сердца.

Неожиданно для меня цветочки свернули в сторону, и я увидел в отдалении, у самой стены, светившийся высокий аналой оранжевого цвета. Я ускорил шаг, ощутил тепло, шедшее ко мне от аналоя, и, подойдя ближе, различил на нём большую книгу в переплёте из парчи, украшенной топазами. Красота переплёта привлекла моё внимание, но не сразу я понял, что украшения из камней и золота составляют надпись. Я разобрал язык пали и прочёл:

Я благоговейно поцеловал переплёт и хотел открыть книгу, как она сама развернулась, и я прочёл:

«Вступай в луч пятый. Здесь научись видеть ясно, читать без помощи телесных очей и слышать легко и просто без помощи временных форм. Читай в каждой временной форме её Вечное. Неси благословение дню и помогай пером – что дано тебе – развернуться сознанию встречного».

Иллофиллион подошёл ко мне, стал рядом со мною, поднял руку и подержал свою ладонь над листом книги, несколько ниже того места, где я читал. Я смотрел на лист книги, над которым была его ладонь, и заметил, что под нею складывается яркая фраза:

«Луч пятый – луч науки и техники, луч приспособления в каждом развитом сознании всех его духовных даров для непосредственного служения человечеству.

Иди моим лучом и вноси всё своё понимание, интуитивное и сокровенное, через Любовь к тебе приходящее, в простой труд обычного дня.