А Ружена продолжала, с очень серьезным видом, глядя в пространство:
– Мама и папа говорили мне, что это очень глупо – бояться смерти. Мы ведь с ними тогда очень много обо всём говорили, пока они ещё могли разговаривать…
Тут Ружена прерывисто вздохнула и воскликнула со слезами:
– И всё равно! Всё равно! Я так по ним скучаю!..
Глаза её названной матери тоже стали мокрыми, но Ружена тут же справилась с собой, глубоко вздохнула и сказала:
– Мама, я тебя очень люблю! Как хорошо, что это ты тогда меня забрала, а не кто-то другой!
– Но я очень хотела тебя взять! – воскликнула госпожа Белослава. – Я просто не могла оставить тебя там одну!
И они с Руженой расцеловались, и немножко поплакали перед сном.
Глава 5
С тех пор прошло три года.
Жизнь в Незабудке и в новой семье Ружены шла своим чередом, без каких-либо серьёзных происшествий.
Ну а затем, когда такое происшествие случилось, Ружена познакомилась с человеком, который стал ей настоящим другом, несмотря на большую разницу в возрасте и положении.
В тот год в самом разгаре июля в Незабудке появился бродячий скоморох-кукольник. Среди жителей деревни, и, особенно, детей, он вызвал неимоверный восторг. В своём заплечном коробе, сплетённом из лыка, кукольник принес настоящий раскладной театр с куклами-марионетками.
Но, едва он собрал жителей деревни на представление, Ружена в этом кукольнике увидела не человека, а какое-то чудище, только выглядевшее, как человек. И от этого чудища к его куклам вместе с видимыми тянулись и невидимые нити.
Само собой, никто из зрителей не замечал того, что заметила она.
Куклы двигались, играли, пели, зрители смеялись и аплодировали, но ей было не до смеха, потому что невидимые нити от кукольника потянулись уже к зрителям. И они были так напитаны злом, что Ружена принялась остервенело их обрывать.
Лицо кукольника исказилось от ненависти. Он взмахнул рукой и метнул в Ружену сгусток какой-то гадости, который весь прямо сочился смертью.
Ружена поняла: как только этот сгусток долетит до неё, она погибнет. Она попыталась кинуться в сторону, но не смогла сдвинуться с места, словно кукольник её заморозил. Ружена попробовала хотя бы закрыть глаза, но и это ей не удалось.
Сгусток неизвестного вещества, напитанный смертью, стремительно приближался, а она могла только бессильно смотреть на него.
И вдруг всё остановилось.
Вообще всё.
Откуда-то протянулся гибкий луч света, прикоснулся к мерзкому сгустку, и тот исчез в яркой вспышке.
Ещё один луч протянулся к самому кукольнику, выпустил множество мелких лучей, и они моментально спеленали его.
Тут же всё ожило и задвигалось опять.
Представление продолжилось.
Только теперь кукольник сам был как одна из его кукол. Он смеялся, шутил со зрителями, разговаривал с куклами – в общем, вёл спектакль, как будто ничего не случилось. Но в действительности он бился внутри своей оболочки, которой управлял кто-то со стороны.
Ружена осторожно вгляделась в лица зрителей, детей и взрослых, сидящих рядом с ней. Никто по-прежнему ничего не замечал. Все были захвачены происходящим на сцене.
Представление закончилось под бурные аплодисменты.
И одновременно с ними из окружающего леса выехал отряд королевских гвардейцев, во главе с офицером лет сорока или немного старше. На его лице была мягкая улыбка, но выражение глаз выдавало человека, привыкшего к жёстким приказам и решительным действиям.
Левую руку он держал на луке седла, а от правой…
От его правой руки тянулся тот самый гибкий луч света, которым он и держал кукольника в полном повиновении. Но, опять-таки, из всех жителей деревни, присутствовавших на представлении, это видела только одна Ружена.