Дорога от Гента до Брюсселя, а от него до Намура была весьма оживленной. И навстречу Полине, и в том же направлении, в котором ехала она, двигались кареты, крестьянские телеги, скакали одинокие всадники. Это позволяло, оставаясь незамеченной, вести слежку за незнакомцем, который должен был привести ее к Абросимову. Столь же оживленно было и на постоялых дворах, где останавливался молодой человек, чтобы дать роздых лошадям и подкрепиться самому. Мелькание лиц, суета придорожных гостиниц – все это позволяло наблюдать за ним, не опасаясь разоблачения. Молодой возница, заразившийся охотничьим азартом своей нанимательницы, активно помогал ей, не спуская глаз с незнакомца в черном в те минуты, когда Полина вынуждена была на время прекращать наблюдение.

Правда, после Намура тракт заметно опустел и приходилось, соблюдая осторожность, держаться в отдалении от посланца графа, рискуя потерять его, если он повернет, скрывшись за вершиной холма, на одну из боковых дорог. К счастью, этого не произошло. Не доезжая до Бастона, человек Абросимова поворотил на узкую дорогу, ведущую через лес, и вскоре въехал в прилепившуюся к скалам деревню. С холма, на котором Полина велела вознице остановиться, было хорошо видно, что дорога, упираясь в эти скалы, заканчивается тупиком. Стало ясно, что незнакомец добрался до конечного пункта своего следования и остановился где-то в этой деревне.

Полина понимала, что следует, выждав некоторое время, спуститься в селение, остановиться в местной гостинице и выспросить о недавно поселившемся здесь человеке с двумя детьми. Она была уверена, что в такой глуши приезд Абросимова не мог остаться незамеченным. Правда, в такой деревне могло и вовсе не оказаться никакой гостиницы, но эти опасения оказались напрасными.

У самого въезда в селение обнаружился небольшой постоялый двор, хозяин которого, крепкий старик с румяным лицом, не был избалован частыми гостями. Он искренне обрадовался постоялице, приняв ее со всем деревенским радушием. От него Полина узнала, что дилижанс на Брюссель ежедневно проходит через соседнее село, находящееся в нескольких лье, щедро расплатилась с весьма довольным полученным вознаграждением возницей и отправила его назад. Он, весело насвистывая, двинулся пешком к дилижансу, Полина же, чувствуя усталость, решила все вопросы отложить на утро, понимая, что предстоящее объяснение с мужем потребует немало душевных сил, и удалилась в отведенную ей комнату, дабы хорошенько выспаться.

Утром из разговора со словоохотливой хозяйкой, прислуживавшей постоялице за завтраком, Полина узнала о мужчине средних лет, видимо, иностранце, который пару месяцев назад поселился со своими детьми и немногочисленной прислугой в стоящем на отшибе доме за каменной грядой. Дом этот пользовался дурной славой. Последние пять лет, после того, как умер предыдущий его хозяин, полусумасшедший старик, выходивший из своего жилища только по ночам и бродивший по улицам деревни, пугая ее обитателей, дом стоял пустым, никто не хотел покупать его. Разное болтали. И про вампиров, и про привидений, и про ликантропов… Сама хозяйка считала подобные слухи бреднями и дурацкими сказками, но и она полагала, что какое-то проклятье над этим домом тяготеет. Впрочем, новый жилец ни в чем предосудительном замечен не был. И вообще ничего определенного сказать о нем нельзя. Известно только, что ежедневно после полудня он совершает прогулки в окрестном лесу в сопровождении неотступно следующего за ним молодого человека. Иногда берет с собою и детей. Вот и все.

Полина внимательно слушала болтовню хозяйки. Сведения о ежедневных прогулках графа были весьма кстати. Она решила явиться к мужу в его отсутствие, чувствуя, что будет лучше, коли сама будет принимать вернувшегося графа, а не наоборот. После завтрака Полина удалилась в свою комнату и принялась готовиться к встрече. Скудный дорожный гардероб не позволял ей явить Дмитрию Константиновичу весь блеск своей красоты, но она сделала все, чтобы выглядеть как можно привлекательнее, и надо признать, что ей это удалось.