– Мне нужно сообщить вам сведения чрезвычайной важности, – голос Полины звучал откуда-то издалека. – Я уже несколько недель разыскивала вас.

– Пойдемте в кабинет, там нам не помешают, – по-прежнему глухо проговорил Абросимов, избегая смотреть на Полину, и двинулся к угловой полутемной комнате с лишь одним узким окном, которая в силу своей удаленности от иных жилых помещений в доме была избранна графом в качестве кабинета. Полина последовала за ним.

С семейством Кнунянцев она рассталась в Вильно. Саркис Петрович, прощаясь, расплакался, горячо целовал ее руки, твердил, что графиня всегда может рассчитывать на его помощь, что теперь он ее верный раб до конца дней. Расчувствовавшийся Артур преподнес ей букет алых роз, неведомо как добытый им посреди зимы, и, начав торжественную прощальную речь, неожиданно всхлипнул. Голос его задрожал, Давидян пулей вылетел из комнаты и до самого отъезда не показывался на глаза предмету своего обожания, будучи не в силах видеть Полину в столь трагический для него час. Даже у угрюмого Арама покраснели глаза, и он с трудом сдерживался, чтобы не пустить слезу.

За него платье Полины оросили остальные члены семейства ростовщика. Сурпик мелко крестила их спасительницу и, что-то причитая на своем языке, желала счастливого пути, просила беречь себя. Гаянэ крепко обнимала новую подругу, умоляла не забывать ее, хоть изредка писать ей письма. Короче, прощание выдалось суетным и слезливым до невозможности. Оно растрогало Полину, которая, трясясь в экипаже, специально купленном для нее не желавшим слушать никаких возражений Кнунянцем, еще несколько часов не могла успокоиться и сосредоточиться на тех непростых задачах, что предстояло ей решить.

Для начала следовало отыскать Абросимова. Дело это не представлялось простым. В арсенале у Полины были лишь сведения о том, что в последнее время граф пребывал во Фландрии, да личное письмо ростовщика в банковский дом Лурье, в контору которого в Генте приходили письма на имя Дмитрия Константиновича. Кнунянц знал хозяина банка по финансовым делам и уверял, что послание, которое везла Полина, обладает поистине магической силой, откроет перед нею все двери и позволит воспользоваться любой помощью, которую только сможет предоставить контора Лурье. Полина, не сомневаясь в искренности Саркиса Петровича, была далеко не уверена, что в Генте ее примут с распростертыми объятьями и так уж рьяно возьмутся за решение ее проблем. Она оказалась права.

После двух недель весьма утомительного пути по дорогам Европы она прибыла в Западную Фландрию и принялась колесить по ней, тщетно пытаясь найти графа. Расспрашивала о нем недоверчиво глядевших на нее местных жителей, у которых не удалось узнать ничего, что могло бы навести на след Абросимова. Поняв, что, действуя подобным образом, она лишь напрасно теряет время, Полина решила все же обратиться в контору Лурье.

Прибыв в Гент, она, не останавливаясь в гостинице, направилась в отделение банковского дома, где была встречена холодно вежливым молодым клерком, возвышавшимся над полированной стойкой. Еще один служащий сидел за столом в углу и так углубился в бухгалтерские расчеты, что даже не поднял глаз на вошедшую.

– Желаете открыть у нас счет? – осведомился клерк по-нидерландски и тут же повторил свой вопрос по-французски.

– Нет, – ответила Полина.

– Тогда чем могу служить?

– Я разыскиваю своего мужа, графа Абросимова, являющегося клиентом вашего банка.

– Простите, мадам, но мы не разглашаем сведений о своих клиентах, вы должны нас понять.

– Понимаю, банковская тайна.