Все эти действия совершались с необычайной быстротой. Ведь у гусеницы сотни рук, и во время работы она так извивалась, что обрабатывала одновременно все части тела.

– Нельзя ли побыстрее? – спросила фея.

Гусеница свернулась нулём.

– Продолжай, – сказала фея. – Уж больно ты обидчивая.

Гусеница немедленно развернулась во всю длину, встала во весь рост, и, пустив в ход множество своих рук, принялась плиссировать нежный прозрачный надкрылок, который Гризла носила на своей огромной попе. А фея между тем обратилась к приглашённым на аудиенцию.

– Вернулся ли Клещ? – сказала она.

Колорадский жук сделал знак Клещу. Клещ выступил вперёд, но весьма неохотно.

– Ты огласил им моё послание? – сказала фея.

– Как было приказано, – сказал Клещ.

– Когда они желают моего вторжения? – сказала фея.

– Они его вовсе не желают, – сказал Клещ.

– Кто это «они»? – сказала фея. – Садовый бог исчез, а больше там никого нет.

– У них там теперь есть один человек, – доложил Клещ.

– Человек? – не поверила фея.

– К сожалению, это так, – сказал Клещ. – И он говорит…

Что говорит этот человек? – потребовала ответа фея.

– Вы можете обезглавить меня одним движением, – заявил Клещ, проявляя твёрдость характера, – но он говорит, что если вы туда сунетесь, то получите по рогам.

Правой клешнёй фея взяла Клеща за горло.

– Ты забыл, что я могу обезглавить тебя одним движением.

– Я же сам это сказал, – возразил дипломат.

– На этот раз ты не ошибся, – сказала фея и откусила ему голову.

После этого эпизода её настроение заметно улучшилось.

– Я издаю закон об уничтожении Большого сада, – с важным видом провозгласила она. – Готовьтесь, господа. Через пять минут мы их атакуем.

Её приказ прозвучал совершенно неожиданно даже для представителей сословий и послов дружественных государств. Как все застигнутые врасплох политики, они начали говорить глупости.

Они заохали, что территория Большого сада непригодна для военных действий, что там слишком сухо для ползающих насекомых и слишком ветрено для летающих, что там слишком много птиц, и почти негде укрыться. Они дали понять, что большинство солдат пока что не рвутся в бой. Слизень заявил, что улитки боятся дроздов, владеющих зловредным искусством разбивать о камни раковины улиток. И что улитки передвигаются медленно, если вообще передвигаются, да и то только во время дождя. Слизень оказался способен лишь на жалобы и возражения, от которых не было никакого проку. А главная Тля напомнила, что тля бывает чёрная, красноватая и зелёная, и что чёрная тля, разумеется, готова воевать, но зелёную и красноватую придётся уговаривать.

Каждый хотел бы в один миг стать императором, но эти сословия и союзники – с ними просто беда!

Фея Гризла хладнокровно выслушала их трусливый ропот. Потом открыла свою челюсть и произнесла:

– Я прислушалась к вашим советам. Вы проявили любовь к моей особе и моему делу. Нужно повергнуть враждебный сад в такое состояние, которое лишило бы мужества его обитателей и вдохновило на подвиги наши войска.

– Какая возвышенная мудрость! – с облечением воскликнули собравшиеся.

– Итак, давайте вернём саду некоторую первобытность и первозданность, продолжила фея Гризла. – Подходящим местом я считаю Английский газон.

Во-первых, потому, что он граничит с нашей территорией, а во-вторых, потому, что, насколько мне известно, Овца так и не появилась.

Всех присутствующих охватило безудержное ликование. «Ура!» – вскричали эти господа. – Да здравствуете наша шестиногая императрица!»

– Мы начнём войну, как приказано, точно по графику, – заявила эта великая повелительница. – Но для начала мы её спрячем.