– Что-то такое я о нем слышал. Но ты же встречаешься со мной.

– Поэтому нас и не включили в сборную команду. На педсовете Панков заявил, что мы с тобой нарушаем спортивный режим и поэтому нас на международные соревнования брать не стоит в воспитательных целях.

– А ты откуда об этом знаешь?

– Мне Валентина Васильевна сказала.

– Понятно. А какое им всем дело до наших отношений? – Павел сбросил с себя одеяло, встал с тахты и начал одеваться. – Ты поспи, а я пойду на тренировку.

– Отдохни, тебе же на соревнования все равно не надо ехать. Значит, можно немного посачковать.

– Я, наверное, все-таки поеду на эти соревнования.

– Да? Каким же образом?

– Мне обещал Анатолий Георгиевич.

– А кто такой Анатолий Георгиевич?

– Большое спортивное начальство из Москвы. Ему мои комбинации на перекладине и брусьях понравились. И вообще он взял меня под свое покровительство.

Светлана тоже поднялась и набросила на себя халат.

– Надо привести себя в порядок. Мать с минуты на минуту может приехать, – она подошла к туалетному столику, взяла расческу и стала расчесывать свои иссиня-черные волосы.

– Тебе, Светка, не в гимнастику надо было идти, а рекламировать всякую там косметику и духи, а лучше всего – женское белье. На твоей фигурке оно будет так смотреться, что его тут же раскупят.

– Для этого я ростом не вышла. А что, я красивая?

– А то ты не знаешь! Вот Сашка Лободян глаз с тебя не сводит. Вчера так засмотрелся, что грохнулся на спину, когда соскок с колец делал. Опасная из тебя женщина вырастет. Хищница.

– Вот закончу спортивную карьеру и пойду дорогие товары рекламировать.

– Ты, Света, скорее всего за какого-нибудь миллионера замуж выскочишь.

– А ты что, миллионером собираешься стать?

– Нет, я хочу стать врачом.

– Вот я за врача замуж и выйду. Возьмешь?

– Возьму.

– Слушай, а когда же ты летишь в Токио?

– Я не хотел тебе говорить, Светик. Мы уезжаем завтра. После сегодняшней тренировки пойду домой, соберу вещи и документы. Утром «Стрелой» поедем в Москву. А оттуда на самолете. Ты что так на меня смотришь? Мне что, не ехать?

– Ехать, Пашенька, ехать. Мужчина должен карьеру делать. Значит, ты мне два месяца ничего не рассказывал, – Света улыбалась, но глаза у нее были грустные.

– Я вечером позвоню, а завтра приходи меня провожать.

– Любка Новицкая ревновать будет. Она тебе и в Японии проходу не даст. Любку включили в сборную, хотя ее комбинации на снарядах слабее моих. Что же ты за меня не похлопотал перед своим московским покровителем?

– Успею еще. Это не последние соревнования. И поважнее этих соревнования будут. Все еще впереди. Ты у меня суперзвездой станешь вроде Фатимы Шагивалиевой. Ты красивее ее.

– А ты меня любишь?

Павел почему-то промолчал.

…Павла провожали мать и Света. За несколько минут до отхода поезда на перрон прибежал Пашин отец.

– Извини, что опоздал. Задержался в Росминералсоюзе. Возвращайся с победой, Паша. Мы все тебя будем ждать, – сказал отец. У него был усталый вид, появились круги под глазами.

Вместе с тренерами и ребятами Паша вошел в вагон скорого поезда.

Мать, отец и Света стояли на перроне и смотрели, как поезд Санкт-Петербург – Москва набирает скорость. В Светиных глазах стояли слезы.

Пашино место оказалось на верхней полке купе. Он расстелил постель и почти сразу уснул.

Утром ребят на автобусе отвезли в аэропорт с Ленинградского вокзала.

Самолет взлетел и словно завис в пространстве. В иллюминатор были видны облака под самолетом, большими пятнами покрывавшие землю. Реки, озера, леса и города внизу казались нарисованными. Сбоку медленно акулой проплыл другой самолет и пропал из виду. Павел даже рассмотрел заклепки на его крыльях. Ребята подкрепились бутербродами и незаметно для себя уснули.