Тамара много и тяжело трудилась, пытаясь не навлекать на себя гнева сварливой и злобной свекрови. Но напрасно! Побои мужа и упреки хозяйки дома сыпались на нее, и только новая вера поддерживала силы молодой женщины. Снова ожидание! Неужели все женщины обречены только смиренно ожидать божьей милости? Нет! И Тамара начала в разговорах с Иаковом и Иегудой затрагивать тему первородства и наследования. Нет, она не жаловалась. Но заставила задуматься обоих.

И вот однажды, вернувшись после посещения отца, Иегуда собрал семью за столом, и завел разговор о том, к кому перейдет все имущество после его смерти. Разговор перерос в спор и крики, где высокомерный и спесивый Эр помянул ханаанских богов, которым поклонялись мать и братья.

Что уж потом произошло, не знаю. То ли Эр подавился, то ли вино, которое он опрокинул в себя, прокисло, то ли его укусил прокравшийся в дом скорпион, то ли… Не знаю. Но «он царапал ногтями горло, будто хотел оторвать от него чьи-то руки. Иегуда потянулся к сыну, но Эр упал лицом на блюдо с жареным мясом»3.

Так Тамара стала вдовой в первый раз, и нельзя сказать, что была очень опечалена этим обстоятельством. Она еще более уверовала в силу божества, которому поклялась продолжить род Авраама. А если ей кто-то вознамерится помешать в этом… Тамара уже знала, кого следует попросить о помощи.

Прошло время траура, пришло время напомнить тестю о давних традиция, когда обязанности ее умершего супруга обязан выполнить его брат. Но напоминать не пришлось. Иегуда прекрасно знал обычаи и не меньше Тамары хотел продолжения рода.

Короче говоря, сразу после траурных дней, несмотря на возражения матери, состоялась свадьба Онана и Тамары.

Казалось бы, история закончена, и совершенно непонятно зачем я столько времени потратила, рассказывая ее тебе. Но наш путь долог, беседовать о чем-то приятно и полезно, а история даже на перевалила за середину.

По обычаю, в случае смерти супруга, не оставившего после себя потомства, первый сын от его брата считался сыном умершего, и, соответственно, претендовал на его долю наследства. Все последующее отпрыски считались детьми нового супруга.

Вот тут то и проявились хитрость и жадность Онана. Да, он с удовольствием исполнил свой супружеский долг, но в последний момент его детородный орган выскользнул из объятий влажного чрева Тамары, страстно ожидающей, что наконец-то долгожданное семя прольется в ее раскрытое лоно. Вдруг несчастная ощутила пустоту там, где только что была напряженная плоть, которую она так жаждала. Она открыла глаза, и увидела над собой самодовольное ухмыляющееся лицо Онана. Давно ожидаемое семя пролилось на землю, лишив ее возможности иметь ребенка.

– Что ты делаешь! – вскричала Тамара, – вместо того, чтобы, зачать дитя, который станет наследником рода, ты только удовлетворяешь свои желания? Я не блудница! Я вдова твоего ушедшего от нас брата и твоя жена. Ты обязан…

– Не тебе учить меня, не тебе рассказывать об обычаях и обязанностях. Разве ты не получила удовольствия? Мне показалось, что мой боец намного сильнее отростка покойного братца. Не беспокойся, нам будет хорошо. Иногда. Но самому делать конкурента, с которым придется делить наследство? Зачем. Будет тебе наследник, будет. После смерти отца, когда главенство рода и наследство перейдут мне, но никак не раньше. Успокойся и получай удовольствие. Я буду добр с тобой. У тебя всегда будет крыша над головой, еда на столе и иногда приятная ночь.

Тамара поняла, что придется снова обращаться за помощью. И во время ее очередного отсутствия, когда она испросила разрешение мужа и отправилась с Иегудой к Иакову, Онан однажды не проснулся после веселой вечеринки с друзьями.