Она как раз закончила накрывать стол на двоих, когда в комнату вошел Рис, умытый и переодевшийся в чистую рубашку и бриджи. Волосы его были так коротки, что уже почти высохли, и ей захотелось провести по ним пальцем, чтобы проверить, окажутся ли они на ощупь мягкими, как гусиный пух, или же кололись, как подстриженная трава.

Господи, о чем она думает? Вспомнив о сцене во дворе, Мередит решила: ради безопасности Риса и спокойствия в деревне следовало покормить его и как можно скорее проводить в путь. И никаких поглаживаний волос!

– Садитесь, милорд, – сказала она. – Хотите кофе?

– Да, очень. И пожалуйста, зовите меня Рисом, – попросил он, усаживаясь на табурет.

Она протянула ему кружку с кофе, их пальцы соприкоснулись – и обоих словно поразило молнией.

Рис отхлебнул обжигающего кофе.

– Итак, – начал он, ставя кружку на стол, – когда же младший священник снова появится в деревне? Как скоро мы сможем пожениться?

«Удар молнии» временно парализовал ее. Наконец она пробормотала:

– Вы это несерьезно.

– Конечно, серьезно. Я очень редко шучу. Думаете, я способен необдуманно жениться?

Мередит в растерянности засмеялась:

– А что еще я могу подумать, если впервые за четырнадцать лет увидела вас только вчера вечером?

– Но я же не совсем для вас чужой, – возразил Рис, снова поднося к губам кружку с кофе. – Вы знали меня с детства.

– Повторяю: до прошлой ночи мы не виделись четырнадцать лет.

– Вот как? – Его губы искривила легкая улыбка. – Что ж, значит, это судьба. Сама судьба предназначила нам пожениться.

Мередит чувствовала себя так, словно ее затолкали в старый винный бочонок и спустили с вершины Бел-Тора. Она была совершенно сбита с толку, и голова у нее шла кругом.

Овладев собой, она скрестила руки на груди.

– Но я не хочу выходить за вас.

Она действительно не хотела. Уже не хотела.

И не стоило вспоминать о клочках бумаги, которые она в двенадцать лет покрывала подписями «Мередит Сент-Мор, леди Эшуорт».

– Поверьте, я совсем не хочу замуж.

Как вдова, она целиком владела этой гостиницей. А если выйдет замуж, то хозяином станет ее муж.

– Мерри, за все эти годы я усвоил только одно: судьбе безразличны наши желания.

– Но я не верю в судьбу. – Она обхватила руками плечи, словно замерзла.

– Судьбе все равно, верим мы в нее или нет. В этом и состоит весь ужас. Ох, Мередит, избавься от щита, которым ты прикрываешься. Опусти руки и посиди со мной. – Заметив, что она колеблется, Рис добавил: – Мерри, ведь это всего лишь завтрак, не так ли? – Дождавшись, когда она сядет, он взял нож и намазал маслом булочку. – Поверь, ты все понимала бы насчет судьбы, если бы подобно мне прошла через войну.

Его слова камнем легли на сердце Мередит.

– Это правда? Все, что вы сказали во дворе, правда?

– Да. И еще не вся. – Он откусил сразу половину булочки.

– О, Рис, но ведь это… – «Разрывает сердце», – подумала она. – Рис, поразительно, что вы выжили.

В этот момент она осознала, как была близка к тому, чтобы вообще никогда его не увидеть. В этот момент ей захотелось повести его наверх и приковать к постели. Захотелось любить хотя бы раз, прежде чем он снова уедет.

– Да нет, – пожал он плечами, – ничего удивительного. Я делал все, что мог, лишь бы поскорее покинуть этот мир, но Господь и дьявол упорно посылали меня обратно. Полагаю, никому из них я не был нужен.

«А может, я просто хотела тебя больше». Чтобы не произнести эти слова вслух, она отломила неприлично большой кусок хлеба и стала шумно жевать.

Отодвинув кружку, Рис полез в карман, вынул две монеты и бросил на стол, где они легли, как медные шашки, на бело-голубом узоре скатерти. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ничего подобного она не видела.