– И долго бы не просыпался? – спросила Алька. По сбивающемуся дыханию подруги Игорь понял, что та уже давно не лежит в кресле. Отрабатывает прогулку. Да ещё похоже и под нагрузкой – какую-то часть Шелла на себе тащит.
– Не знаю, – ответил Игорь. Рассказывать расхотелось. – Думаю, долго. Классный был сон.
Лапы Шелла пружинно ступали мягкой подошвой по податливой земле.
– Аль, а ты знаешь, что такое «душа»?
– Ну. Да кто же этого не знает? – усмехнулась Альбина.
– Да нет, я не про это, – с лёгким раздражением ответил Игорь, – я про настоящую.
«Пустить в душу» было устоявшимся выражением. Означало оно включение панорамной картинки с видеокамер изнутри Шелла. Это было интимным действием. Исключительно для друзей и близких. Остальным приходилось довольствоваться портретом или интерпретацией внешней мимики на морде зверя.
– Игорь, ты про что сейчас?
Кажется, подругу задел и обеспокоил его тон. Сам вопрос в его сути перестал быть значимым.
Неожиданно из-под ноги железного зверя выпорхнула птица. Игорь остановился и передумал идти дальше. Он дождался ответной реакции розовой кошки и, когда та замерла, попросил:
– Альбин, пойдём по базам? Устал я сегодня.
– Игорёк, что-то не так?
– Да нет, всё в порядке. Устал просто.
Игорь действительно чувствовал усталость. Как никогда захотелось выйти из машины и остаться одному. Только с собой. Без камер, без кресла, без возможности включить монитор и течь в потоке информации. До центра реабилитации было не так уж и далеко. Час, полтора. Но уходить из леса не хотелось. Игорь успокоил себя обещанием подарить себе удовольствие завтра и вернулся к воспоминаниям о сне.
Воспоминания захватывали. Он не мог себе объяснить их притягательности. Ему не доводилось ощущать себя настолько спокойно и счастливо, как в том сне. Наш герой до этого никогда не осознавал себя частью чего-то большего. Чего-то необъяснимого и естественного, неизвестного и родного. В нём бродила надежда, что сон повторится. И хотя понятие «дом» давно стало абстрактным и означало ближайшую парковку с зарядкой (в его случае социальную), сегодня Игорю хотелось именно «домой». На маленькую непопулярную парковку в холме. Альбинка не любила это место. Там было слишком тихо и связь постоянно сбивалась. Сегодня это было на руку.
Сон – блаженное отчуждение от тела, от забот разума. Падение в забвение, подаренное человечеству свыше. Игорь зарылся кошачьим телом в сухую листву, отключил фильтры и, вдыхая аромат леса, звал сон. А когда тот пришёл, отдался ему с радостью и надеждой.
Глава 2
В любовь играл как в парную игру,
Творил сюжет – поток импровизаций.
Чудес не ждал, во взглядах не тонул
И не спешил за чувства расписаться.
Так жизнь текла размеренной рекой,
В ней редкий всплеск казался мне экстримом.
Какого чёрта встретился с Тобой?
Сижу теперь сопливым Арлекином.
Зачем мне боль, идущая извне?
Кто дверь открыл? Кто дал нам шанс на встречу?
Что я несу? О боги, плохо мне!
Я жив иль сдох? Тобой за всех отвечу.
«Реалька»
Белые стены без углов, белое ворсистое покрытие пола и высокий, чуть голубоватый потолок. Безукоризненное освещение, не создающее теней. И запах пустоты. Один из многих залов одного из десяти зданий реабилитационного центра. «Реалька». Игорь вошёл туда из полутёмного шлюза. Там, в шлюзе, остался его Барс. Замерший на полусогнутых лапах нелепый железный зверь со вскрытой капсулой пилота. Когда Игорь вошёл в белизну зала, у него, как и в прошлый раз, закружилась голова. Он зажмурился и пошёл вперёд, вслушиваясь в ощущения босых ног на ворсистом полу. Если не закрывать глаза, то идти невозможно – не хватает высоты и скорости. Пол давит, он слишком близко. Игорь поднял голову вверх и посмотрел на потолок. Здесь наоборот: пространства казалось слишком много, но голова не кружилась. Наш герой постоял так какое-то время и, наконец, решился взглянуть перед собой. Он опустил голову и вздрогнул от неожиданного зрелища.