Помню, папины слова: «Нас с Голимским выпустили, но его-то знакомого на 10 лет упекли. За что?» И в этом отношении он был достаточно наивен.

Причём, если перед войной эти непонятные аресты вызывали разговоры и всяческие сомнения, то с началом войны всё изменилось. Потому что стало не до этого. Жизнь круто повернулась в такую сторону, что надо было думать о куске хлеба (а папа об этом не умел думать). Глава семьи была мама. Лопату он держать тоже не умел, я выучилась, он – нет.

А вот что он умел делать, это создавать настроение. То самое горьковское «человек выше сытости» – вот это у нас было и создавалось отцом. Он заставлял маму, совершенно замученную бытом, как-то встряхнуться: «А ты вспомни… Наташка сейчас читает пьесы Чехова. Ты же так их любишь. Ты ей расскажи, как ты в Художественном театре это видела…» Он её всё время вот так подталкивал…

Я заканчивала 1-ю начальную школу, она помещалась в двухэтажном здании, на месте которого потом был кинотеатр «Рассвет». И что было интересно: когда в классе у десятерых родители сидели, никто не посмел сказать: «Вы – дети врагов народа». Наверное, это зависело от нашей учительницы.

Помню однажды (у нас была такая Кларка Бугрова, у неё отца посадили, он лётчик был) и кто-то сказал: «У Кларки отец сидит…» Анна Семёновна, наша учительница, подошла к этому мальчишке, взяла его за ухо, вывела из класса и сказала: «Потом придёшь ко мне извинишься».

Всё. И больше никому в голову не приходило. Никогда.

Кларка была ещё задиристая девка. А чтобы кто-то обидел Костю Кудрявцева, сына священника. Ни боже мой!

У папы было одно пристрастие: он любил чудаков. Было совершенно ясно, что поэт Нилли (настоящая фамилия Ильин) – человек с большими странностями. Про него даже говорили, что когда был издан ленинский декрет о монументальной пропаганде, он ездил в Москву и в Совнаркоме добивался того, чтобы ему не ставили бы памятник. (Смеётся).

Он был влюблён в «анархистку» Анну Семёновну Розову. Но приходил к ней и молчал. Нилли умер от голода во время войны, и помочь мы ему ничем не могли – сами были едва живы.

Нилли (Ильин) Николай Николаевич (1884, г. Симбирск – 1944, г. Ульяновск), литератор, журналист, автор рассказов, очерков, статей, стихов (поэт сб. «Глаза, обращённые к солнцу», 1922). В культурной жизни Симбирска известен, прежде всего, как издатель газеты «Жизнь», содействовавшей «развитию самообразовательной творческой мысли», и организатор Дома народного творчества – первой литературной организации (1919-1923), которая группировала вокруг себя «писателей-самоучек из народа» (изд. сб. «Самородок»).

Н.В. Алекссева.

Ульяновская-симбирская энциклопедия, том II, 2004 г.

– Или, например, был такой шахматист Иван Матвеевич Котов, тоже с большими причудами. Когда-то папа его пожалел и говорит ему: «Вот, Иван Матвеевич, мы всё-таки решили вас включить в список участников турнира». – Сергей Павлович, ведь это для меня как Пасха!» Потом задумался, видя, что реакции на его слова нет. «Ну, или как Первое мая…» (Смеётся).

Тоже умер от голода во время войны. Потому что его выгнали из сторожей – в самом конце войны он уже умер.

Так что состав людей в нашем доме был явно странный. Мама ворчала, но терпела.

Мне очень нравились два человека. Один был лётчик-испытатель в нашем лётном училище, украинец по фамилии Кондратенко. Когда начались репрессии, он уехал отсюда в Москву и даже прислал папе одно или два письма. Отец мой про него иронически говорил: «Кондратенко уверяет, что он сын бедного крестьянина и что в детстве был пастухом. Только откуда ж у него такой английский?» (Папа показывал Кондратенко английские книги по шахматам и тот их совершенно свободно переводил).