– Теперь самое время тебе очнуться, любовь моя.

 Сбросив с себя одежды, она легла рядом с мужем.

 Мягким светом, из которого доносилось его имя, острое блаженство бытия пролилось в пробуждающееся сознание Адама. Он почувствовал сладкий укол сердечного удара и глубокий вдох впустил струю живительного воздуха.

 Адам очнулся. Медленно, словно сдвигая тяжёлые каменные плиты, он открыл глаза и увидел перед собой жену. Ева улыбнулась ему своей самой нежной улыбкой. Он непонимающе стал озираться вокруг.

– Все хорошо, любимый. Мы дома, – успокоила Ева.

 В подробностях она пересказала события, прошедшие со времени их пребывания в пещере одичавших. Адам молча слушал, рассматривая помещение. Когда Ева закончила, он поднялся и долго с разочарованием смотрел на Камень Сияния и лежащее на нём тело любимого сына. Затем подошёл к камину и разжёг огонь.

– Видела ли ты Ламеха?

– Да.

– Говорила с ним?

 Ева молчала, подбирая правильные слова.

– Я не увидела света Сияния в его в глазах. Яда Кислого дерева с избытком, а света – нет.

– Он ведь разумен, как ты и я? Как Каин?

– Разумен. Но Силой Сияния не просвещен.

 Адам провёл пальцем по тщательно отделанному мрамору камина. Затем подошёл к ложу, на искусно сплетённых ремнях которого лежала Ева.

– Ну что же! Тогда воспользуемся плодами трудов наших разумных, но непросвещенных детей, – с усмешкой сказал Адам и упал в объятия жены.

 На следующий день Ева велела Иштар призвать всех жителей города и долины. К полудню перед входом в каменный мавзолей Каина собралась многолюдная толпа его потомков.

 Впереди всех возвышалась исполинская фигура Ламеха, который сильно нервничал. Он покрикивал на сновавших за его спиной воинов и раздавал им тумаки.

 Обычно хмурое серое небо вдруг прояснилось и выглянуло солнце. Ослеплённые им, люди щурились и прикрывали руками лицо, чтобы разглядеть как из мрака могилы выходит великий праотец. Едва покрытый шкурой Медведя силуэт Адама появилась в проеме, Ламех упал и растянулся на земле. Его примеру последовали все остальные. Лёжа на земле, прикрыв голову руками, они не могли видеть, как под шкурой их тотема сияет от счастья лицо Человека.

 Ясное солнце освещало внушительных размеров площадь, которую обрамляли одноэтажные здания из белоснежного мрамора. От площади шла прямая дорога, в конце которой виднелись высокие стены, кольцом охватившие весь первый город людей. И всюду, сколько хватало взгляда, были люди – большие, сильные мужчины и такие же сильные женщины с белой кожей и рыжими волосами. Все они склонились перед Адамом в мистическом страхе и трепете. Человек откинул на спину шкуру, посмотрел на Еву, и, широко улыбнулся. От переполнявшей его радости он стал тихонько пританцовывать, будто какая сила дёргала невидимыми нитями.

 Адам спустился по ступеням вниз и подошёл к Ламеху. Какое-то время он смотрел на его спину и блестевший на ней топор, а потом мягко дотронулся до его плеча коленом.

– Поднимись, сын мой. Я хочу взглянуть на тебя.

 Ламех медленно поднялся. Но после того, как выпрямившись во весь рост поглотил своим размером великого праотца, он виновато мельком глянул на Еву и снова опустился на колено. Однако, даже стоя на колене Ламех по-прежнему был на голову выше Человека.

 Праотец восторженно смотрел на потомка.

– Изумительно! Это больше всяких моих надежд.

 Он обошёл Ламеха, достал висящий на его спине огромный медный тесак и стал с восхищением рассматривать, как холодный медный блеск сверкает на филигранно заточенном лезвии.

– Кто это сделал?

Это Слеза Гнева. Секира Ламеха. Сделал мой сын Тувалкаин.