Я внимательно слушал его, подперев подбородок рукой. Он продолжал:

– Я не знаю, сколько времени я так просидел – возможно, это была секунда, но она показалась мне бесконечной. Мне хотелось, чтобы земля разверзлась и проглотила меня. Но вместо этого рядом со мной остановилась проезжавшая мимо машина, и из нее выскочила девушка с паникой в глазах. Пора было выйти и познакомиться с чувством ответственности. Ведь, по сути, это был первый раз за мои сорок восемь лет, когда реальность вынудила меня понести ответственность за свои действия. До этого я всегда играл с ней в прятки и выигрывал. Я вышел из машины, собрал все свое жалкое мужество в кулак и посмотрел на того, кто стал жертвой моего «Ниссана». Он лежал навзничь на асфальте в неестественной позе. Его руки упирались в землю так, что казалось, он вот-вот оттолкнется и встанет, а левая нога застряла под колесом лежащего рядом изогнутого велосипеда. Задранная белая толстовка сливалась с полосой пешеходного перехода, на которой безжизненно распласталось хрупкое маленькое тело. «Ты убил ребенка» – услышал я собственный голос, раздавшийся откуда-то извне.

Оскар замолчал и перевел взгляд со своего стакана на меня. Печаль исчезла из его глаз, уступив место пустоте. Я не знал, что сказать. Мне всегда было сложно найти слова в подобных ситуациях. В конце концов, я промямлил:

– Мне очень жаль. Правда. Но наверняка это была не ваша вина, несчастные случаи происходят везде…

– Подождите, – прервал он меня, – не надо меня оправдывать. На этом история не закончилась. Пойдем покурим?

Я молча встал и последовал за ним, чувствуя, как алкоголь почти парализовал конечности. Пошатываясь, мы вышли на улицу и зажгли по сигарете. Я больше не чувствовал холода, но у меня кружилась голова, и я облокотился о бетонную стену. Оскар стоял рядом и разглядывал прохожих. В полный рост он оказался статнее, чем я думал, и выше меня, как минимум, на полголовы.

– Лукас Мадсен, – наконец произнес он. Я не сразу понял, о чем он. Заметив мое замешательство, он добавил: – Так звали тринадцатилетнего мальчика. Он задержался в гостях у друга и торопился домой, предчувствуя, как ему влетит от родителей. Но вместо этого в его маленькое тело влетел мой «Ниссан». Все было как в кино: вокруг собрались люди, приехала скорая, затем полиция. Лукаса забрали в больницу, а меня в участок. Я видел, как его кладут на носилки и увозят под вой сирен, и думал о том, как будут эвакуировать мою машину. Вы представляете? В то время как врачи боролись за жизнь ребенка, которого я искалечил, я думал о судьбе своей машины.

– Я не знаю, о чем бы думал я на вашем месте.

– Искренне желаю вам никогда об этом не узнать. Не буду вдаваться во все подробности дальнейших событий. Скажу главное: мальчик выжил. Ему сделали операцию на позвоночнике и на бедре. Он несколько дней пробыл в коме, а затем пришел в себя, вернулся домой и сейчас находится на реабилитации. Есть большая вероятность, что он никогда не сможет снова ходить. После аварии меня отправили домой в ожидании следствия. Процесс растянулся надолго и в итоге меня-таки упекли за решетку благодаря усилиям родителей Лукаса. Его мать придушила бы меня собственными руками, если бы у нее был шанс. Наверное, на ее месте я сделал бы то же самое. Но мой адвокат смог найти смягчающие обстоятельства, и меня выпустили раньше срока. Выяснилось, что план урбанизации квартала предусматривал фонарь в нескольких метрах от пешеходного перехода, на котором я сбил мальчика. Из экономии этот фонарь не поставили и, скорее всего, не поставили бы никогда, не случись та авария. Ценой искалеченного позвоночника Лукаса на никому не нужной улице теперь стоит никому не нужный фонарь. Забавно, правда?