Николай Петрович усадил в своё кресло товарища Боровкова, велел вести запись.

Нулевой объект и Подопечная уже успешно прошли фазу синхронизации, оставалось дождаться подходящих параметров для старта сближения.

См. тетр. 4а.

Вот так фокус! Только-только вошла во вкус, как продолжение оборвали. Видать, тётя Нина напутала что-то, или, скорее всего, Ульяна даже не в курсе, что её рукопись читают. Иначе собрала бы всё по порядку. И как теперь дальше прочитать?

Вика сердито перелистнула пару пустых страниц. Из тетради выпала вырезка из какого-то глянцевого журнала. На ней под заголовком: «Кардинальная смена имиджа – только на пользу» красовалась одна из Spice girls, девушка по прозвищу Джинджер, что означает имбирь. Похудевшая платиновая блондинка, хотя раньше она была огненно-рыжей и слишком ярко красилась. Теперь ее волосы стали цвета белого мёда, имбиря, лимонного сока. А на белой коже проступили нежные веснушки. Со странным чувством Вика провела рукой по своим волосам. Белый мёд. И черты лица… Вика узнавала в девушке себя, но не сейчас, а лет через десять. Когда она повзрослеет, у неё, наверное, будут такие же лёгкие морщинки у глаз, едва заметные, но очаровательные, и она будет точно также улыбаться, чуть прищурившись, хитро и озорно. Да что говорить, она просто копия Джерри Холливелл. Такая вот солнечно-имбирная, совсем юная копия.

А на обороте тетради, на задней обложке Вика увидела карандашный набросок. Не слишком хороший, любительский рисунок, портрет парня, очень похожего на… Вика не верила своим глазам, разглядывая знакомые черты лица, пусть немного неправильные, но от этого не менее привлекательные. Кто-то на обложке Ульяниной рукописи нарисовал Алексея…

Поразмышлять, почему они вдвоём оказались здесь на этих страницах, не пришлось. Где-то в середине тетради Вика заприметила ещё кусочек текста. И хотя глаза уже устали разбирать чужой почерк, справиться с искушением не получилось. Но, к сожалению, это было не продолжение, а неизвестный отрывок. И что за манера у человека – кусочками писать?

В тёмном коридоре гулко раздавался хруст обломков. В свете фонарика по стенам тянулись толстенные чёрные кабели и тонкие провода, покрытые слоем пыли, затянутые паутиной. Из чернеющих вдоль правой стены проёмов веяло сыростью и холодом. Луч плясал по стенам и потолку, выхватывая нависающие бетонные блоки.

Из конца в конец словно прокатилась ледяная волна. Беззвучный шёпот словно тысячи мелких пауков расползся по стенам, теряясь в закоулках и замирая где-то на потолке. Хозяин снова обходил свои владения. Сегодня кто-то потревожил его покой, принёс с собой аппетитный аромат паники и страха. И этот кто-то поплатится за своё вторжение.

Пока Вика читала этот странный текст, ей совершенно не было страшно, скорее скучно, даже клонило в сон. Всё-таки Ульяна всего лишь начинающая писательница, и, вероятно, этот набросок просто тренировка, оттачивание навыков. Через ещё пару абзацев такой же чепухи Вика перестала понимать, читает она, или ей грезится, что она сама ходит по пустым коридорам. Под ногой хрустят обломки кафельной плитки. Спуск по бетонной лестнице, внизу так темно, что невозможно понять открыты или закрыты глаза. И в этой темноте – она точно знает, чувствует всей кожей – затаилось древнее зло, ненасытный демон, чей деликатес на сегодня – Викин панический ужас. И бег сквозь эту темноту не даст спасения. Но Вика побежала, не чувствуя ног и не видя просвета, а позади её настигал шорох огромных кожистых крыльев, беззвучные проклятия, прерывистое и тяжёлое дыхание. И вот цепкая и сильная лапа ухватила за локоть и над самым ухом она отчётливо услышала: