А раньше там росла берёза. Огромная, старая, раскидистая. Берёза – загадка, берёза – призрак, луговая забава фата-морганы. Такая далёкая, что в полуденном зное крона дерева расплывалась неясными синими очертаниями. Поутру крутой склон холма закрывал её от восходящего солнца, закрашивая малахитовой тенью весь луг до самого леса. И лишь на закате берёза одевалась золотисто-персиковой пыльцой и становилась реальной. Теперь на её месте остался лишь обугленный, дымящийся ствол.

Вика с лёгкой грустью осознала, что очень завидует мальчишкам. Нет, сгоревшее дерево её не интересовало, а вот возможность сбежать куда глаза глядят, ехать пока не занемеют запястья, крепко держащие руль, пока не заноют икры на крутом подъёме, пока не появится из-за склона новая гора или стремительный спуск, манила и не давала покоя.

– Мам, я тоже поеду кататься, а одежду завтра разберу, ладно?

– Пригляди там за мальчиками.

– Вот ещё. Не маленькие.

Озеро с часами.

Во дворе Вику ждал старенький, но крепкий, ещё папкин, с «высокими» колесами велосипед «Десна». Сколько было восторженных вздохов и радостных визгов, когда она – пятилетняя, восседая на детском сиденье впереди, вцепившись в руль где-то посередине, и папа, уверенно и спокойно крутящий педали, меряли оборотами звёздочки все тропки и дорожки деревни. А потом девочка научилась кататься сама и получила велосипед в наследство.

Ах, эти велосипедные путешествия. Лет с одиннадцати, когда Вике было разрешено «заглянуть за горизонт», они стали единственным её развлечением в деревне. Конечно, в соседнем Колково по выходным устраивали сельские дискотеки, но Вику туда совершенно не тянуло. Пить пиво и общаться с местным контингентом – сомнительное удовольствие. Вике больше по душе были головокружительные и сердцезамирательные спуски с крутых окрестных гор и подёрнутые голубоватой дымкой новые загоризонтные пейзажи.

На дискотеках в Колково тусовались в основном ребята и девчонки с Центральной улицы, ну и те, кто входил в их компашку. Вика себя к таковым не относила, хотя сосед и друг детства – Андрей раньше часто звал её с собой. Но они, с лучшей подружкой Яной, гордо подняв носики, закатывали глаза и с демонстративным пренебрежением высказывали своё городское «фи» на эти колхозные развлечения.

На самом деле это был протест, вызов всей деревенской тусовке.

Да, это выглядело именно так. «Не такой, как все, и не любишь дискотеки». К творчеству Земфиры у Вики было особое отношение. Но и за девочку с плеером она запросто могла сойти.

В четырнадцать это казалось невероятно круто – плыть против течения. В семнадцать – выпендрёжной глупостью. Но ярлык уже закреплён. Ну, значит, будет так. И это совсем не повлияет на их дружбу с Андреем. Именно дружбу, без малейшего намёка на романтику.

Вика немного грустила о счастливом детстве, когда они втроём с Андреем и Яной сидели в песочнице, устраивали всяческие проказы, за что, бывало, крепко попадало, отправлялись в далёкие походы, на соседнюю улицу, а потом и в соседнюю деревню. Дружили, ссорились, мирились, проводили вместе каждые летние каникулы здесь в Высоково. Но это лето началось как-то неправильно. Обычно друзья приезжали гораздо раньше, и Вика редко оставалась здесь в одиночестве.

За околицей деревни вперёд уходила хорошо укатанная колея до соседней Камышовки. Вика не раз ездила по ней и прекрасно знала, что скрывается за каждым поворотом.

А слева дорога поднималась в небо. Змеилась по отвесному склону, вела в золотисто-зелёные поля под светлым куполом, манила неизвестностью, обещая невероятные открытия. И пугала высотой.