– Ну, молния два раза в одно место не попадает. Значит, можно больше не бояться. Теперь ты у меня везучая, самая счастливая девочка, – мама всегда находила плюсы в любых неприятных ситуациях.

– Очень счастливая, – буркнула вполголоса Вика. Прошлая осень и зима оставили на память незаживающую рану по имени Рома. И твёрдое убеждение, что в любви, да и просто по жизни, Вике не везёт. Двойное предательство – это уж слишком.

Вечный нерешаемый выбор, что проще и легче: продолжать страдать или заставить себя забыть?

– Это на самом деле счастье, что ты цела. И дом тоже. Подумать только, – мама тяжело вздохнула, – а ведь мог и пожар быть.

А Вика вдруг представила, как от обугленных проводов загораются обои, старенькие обои с рисунком берёзовых веточек, что по ошибке наклеили вверх тормашками и от этого стены превратились в сказочный лес с фантастическими деревьями. Как чернеет потолок, и красно-коричневая дорожка на полу расплавляется от жара в чёрную тягучую лужу. А огонь съедает без разбора занавески, кружевную скатёрку на комоде, стопку детских книжек на деревянной этажерке, Валькины и старые Викины игрушки, одежду, разложенную на диване. И теперь уже нет у них деревенского дома. Места, где Вика провела всё летнее детство и куда можно сбежать от всех городских проблем и жестоких сердцеедов.

Непреодолимо захотелось на воздух. Словно вдруг стало тесно в этом любимом и уютном маленьком домике. И во всей деревне. Даже, может быть, во всём мире. Иногда его границы сужаются, стоит случиться чему-нибудь из ряда вон. И первой жизненной необходимостью становится поиск возможностей расширить их. Любым способом. Да хотя бы новым путешествием.

В сенях послышался топот и через пару секунд на пороге появился Валеркин друг – Стасик.

– Здрасьте, а Валерка дома? – выпалил мальчик почти на одном дыхании.

– Здравствуйте, Станислав, – вежливо улыбнулась мама, – Валера, наверное, в огороде.

И мальчишку будто унесло волной. А ещё через пару минут в сенях послышался топот уже четырёх ног.

– Что, прям в берёзу в поле? – услышала Вика голос брата.

– Да! Она чёрная и дымится!

– Вообще-то, – вдруг тон Валерки стал очень важным, – молния прям в наш дом попала.

– Хорош выдумывать.

– Я тебе тремя сникерсами клянусь. Смотри.

В комнату завалились мальчишки, похожие словно братья. Оба тёмные, кареглазые. Только Стасик был чуть потолще, а Валерка худой, как щепка. Их частенько путали, хоть все проказы они устраивали вместе. Но для усиления близнецового эффекта они даже старались одеваться одинаково.

– Видишь, – кивнул Валерка на стены, что поверху словно вымазали углём, – это от молнии. И света у нас нет, и телека, – на последних словах Валька помрачнел.

– У нас света тоже нет, – с деловым видом заявил Стасик.

– У всей деревни нет! А молния попала в нас! – терпение мальчишки кончалось, – Не веришь?

– Ладно, верю. Только это – ничего интересного. У вас пожара нет, – совершенно спокойно парировал пацан.

– Да, жалко, что не загорелось, – вздохнул Валька.

– Ага, а берёза на горе горит! То есть, сгорела уже, пока мы тут болтаем. Поехали смотреть! – и Стасик, схватив друга за локоть, утащил в сени.

– Мам, мы на гору, до берёзы, – успел крикнуть Валерка на ходу.

– Осторожнее! – мамино напутствие, если и было услышано, только как пустой звук.

Солнце уже вовсю припекало, возвращая лето, словно и не было никакой грозы. Когда мама и Вика вышли на улицу, пацаны уже были в дальнем проулке. Мелькнули их ярко-синяя и голубая футболки, блеснули спицы и мальчишки скрылись за поворотом.

А на склоне далёкого холма чернела царапина, словно кто-то неудачно черкнул тушью на безупречном, жёлто-зелёном полотне великого художника Июня. В редко-облачное небо от царапины поднимался серый дымок.