Аля в ответ промолчала: понятно, что нормальные родители детей в детдом не сдают. Какими бы те не были.

– Я бы простила, если бы меня сдали другие, если бы они погибли. Но они живут и удачно обо мне забыли.

– Вот и я.

– И давай о них больше не будем.

– А и незачем о них.

– Зато возникла нужда о сегодняшних поговорить. Про Артура я уже сказала. Понятно, что некоторое время он останется прежним – но какое именно время, он и сам не знает. Теперь типа бабушка: ей сильно надоело быть одной и она за нас ухватилась крепко. И я не удивлюсь, если вздумает за нами в детдом поехать. Это надо пресечь на корню. А ещё есть директриса. Та может сюда припереться.

– И что делать?

– Менять место. Не в этом лесу, а в другом надо искать что-то. И надо отыскать такое, чтобы вначале мы добирались сюда, а уже отсюда – туда. То есть должна быть общая дорога.

– А почему нельзя в этом лесу?

– Потому что он очень посещаем. Вокруг деревни. Плюс наше место теперь известно, как минимум, двоим. И это нам, по крайней мере – мне резко не подходит.

Кирилл задумался.

– Ты уверена, что если мы найдём укрытие далеко отсюда, они нас не найдут?

– Помнишь их любимую фразу? «Я за них отвечаю». Представь Смышляеву в паре с Артуром, которые сюда заявились и нас не нашли. Что они сделают? Организуют поиски. Даже МЧС привлекут. Тут будет толпа, как на Красной площади. И нас обязательно найдут. А как по мне – это уже не отдых. Если надо трястись в ожидании, что эти двое сюда заявятся и организуют поиск по всему лесу. Даже если не явятся – ждать-то мы будем. Мне только этого до полного счастья не хватало.

– И что?

– То. Что надо искать другое место. И пойми – новый лес никак не может примыкать к этому – найдут всё равно. Скажут, что мы заблудились и организуют тут такой чёс, что даже полевые мыши смоются.

Кирилл молча вскарабкался в домик на дереве и вскоре вернулся с картой, точнее – с двумя: Московской и Рязанской областей.

– Мы пока в Московской, но она плавно перетекает в Рязанскую. И мы как раз в таком месте, где перейти в другую область легче лёгкого. И насколько я понимаю взрослых – у них всё поделено по участкам. То есть если нас станут искать в одной области, во второй даже не почешутся – другой участок и другой начальник.

– Ты уверен?

– Насколько вообще можно быть уверенным в поступках этих непредсказуемых взрослых.

И добавил:

– Это карта для туристов – со всеми заправками, мотелями, гостиницами и прочими памятниками. И лесами, конечно. И прямо рядом – гляди – лес, в котором никаких достопримечательностей. И речка есть. А деревень мало.

– А как мы туда доберёмся?

– По карте тут если прямо – километров десять. А у нас же велосипед есть. Это час – не больше.

– Он след оставляет!

– Само собой. Но мы на нём только до ручья – вещи перевезти.

– Рано везти – сначала надо найти место. И я вообще считаю, что всё, что нам втюхали взрослые, надо здесь оставить. Заберём с собой только то, что у нас было. И то, что мы сами решили привезти. Всё остальное – даже не снимай. Оно нам не нужно.

– Ты уверена?

– Как думаешь, чем меня пытались соблазнить при первой и единственной попытке удочерить?

– Шмотками?

– Именно! Взрослые считают, что на первом месте, на втором и третьем тоже – шмотки. И деньги. Что почти одно и тоже. И потому они уверены, что мы тоже можем быть ими куплены. Как шмотки.

Аля некоторое время помолчала, пока не успокоилась:

– Ты видел, как они детей выбирают? Именно что как шмотки на рынке. Чтоб понравилось, долго носилось, но стоило при этом мало.

– Ты поэтому отказалась?

– Поэтому тоже. Но больше из-за тех, которые сдали.