– Ну что? Щекотки боишься?

Ещё Настя может на уроке под стол залезть.

− Что это? Настя, Настя?! – удивляется Галина Юрьевна.

− Надоело мне примеры записывать! Нелюбимая моя математика! Я лучше под столом посижу – под столом в сто раз интереснее: видно, у кого какие копыта, у кого какие подковы.

Настя любила лошадей. Она занималась конным спортом. Насте все люди лошадьми казались, Настя была уверена, что она и сама − лошадь. Поэтому Настя ноги называла копытами, а туфли и кроссовки – подковами.

− Ну, сиди, сиди, в загоне. Только тихо. Не мешай. – Спокойно реагировала учительница− Галина Юрьевна чего только за двадцать лет работы в школе не перевидала, лошадьми Галину Юрьевну уж точно не удивить.

И вот как-то пришла Рита в школу рано. В классе никого ещё не было. А вот уже и Настя по классу гарцует. И надо в этом месте уточнить, что обычно Рита и Настя в самый последний момент в класс забегали. Забегут – и вот уже звонок на урок играет. А тут – необыкновенное совпадение: опаздывалки самыми ранними оказались. Рита удивилась, и Настя удивилась. Рита сказала:

− Ого! Вот как наша лошадь сегодня рано прискакала!

Если бы нам с вами так сказали, мы бы, наверное, обиделись. Но только не Настя! Для Насти «лошадь» − самый лучший комплимент!

В этот день Настя ходила величественной рысью, на физкультуре гарцевала как цирковая лошадка. На математике под парту не лазила, и ни к кому с щекоткой не приставала. Вот как комплимент окрыляет, примиряет, успокаивает. Но, чтобы приятное человеку сделать, надо его хорошо знать.

Что одному комплимент, то другому – обзывание.

Рисунок Риты Гарнык

Настя Петракова оделась, вышла из школы. Шёл пушистый снег, мальчишки – Речкин и Зачиняев—стали закидывать её снежками.

− А ну прекратите сейчас же! Хулиганьё! В лицо попадёте!− крикнула дама в пушистом воротнике.

Снежок ударился о мешок с нарисованной пони-принцессой. Настя наклонилась, чтобы очистить пони от налипшего снега, и очень вовремя наклонилась – ещё снежок просвистел над шапкой.

− Мазила! – крикнул Зачиняев.

− Сам косой! Подумаешь – в мешок любой дурак пульнуть может!

Мама сняла с Насти рюкзак, завешанный брелками-игрушками, со вздохом надела лямку себе на плечо.

− Ох! Ну и тяжесть! Уже Алексей Альбертович говорит, чтобы ты брелки отцепила и игрушки-лошадки перестала в школу таскать. Сразу бы рюкзак легче стал.

– Ну так, мама: это же моя конюшня. Пони в школе учиться хотят. Как я их отцеплю?

Настя резво забегала, высоко поднимая ноги в коленях.

– Смотри, мама: я– королевская пони, с волшебными белыми подковами. Алексей Альбертович такое лошадиное упражнение показал на физре. И-го-го!

– Нет у тебя девочка подков, – сказал строгий голос из мехового воротника. – У тебя, девочка, просто снег на сапоги налип.

Настя удивлённо посмотрела на строгую тётю:

– Я королева лошадей. Я конным спортом занимаюсь. Мам! Я погарцую по снегу?

− Да делай, что хочешь! Устала я от твоего голопа. Голова кружится.

− Я на задних копытах – ты не думай! Пони-принцессы всегда так!

– Ещё бы ты на четвереньках стала ползать, – недовольно пробурчал голос из мехового воротника.

Цепочка следов потянулась за Настей. Тётя в меховом воротнике и мальчик, укутанный в шарф, смотрели ей вслед: тётя – возмущённо, мальчик – недоумённо… Настя прискакала обратно. Мех на воротнике у дамы шевелился от ветра. Насте очень понравилось, как мех шевелится, и она решила познакомиться с мальчиком.

− Иго-го? Ты из первого «бэ»? Чего не гарцуешь? Давай, ты будешь серебристый конь и спасёшь меня от злых конокрадов!

Мальчик молчал, хлопал испуганно глазами. Вдруг глаза у него заблестели: то ли от снега, то ли от слёз.