- Родители мне дома тюрьму устроили, - вырываю руку. - Тебя проморгали, взялись за меня. 

- Яна, - она шикает, нервно оглядывается по сторонам.

- Девятнадцать лет Яна, - шумно двигаю стул, встаю. - Не надо лезть ко мне. К тебе ведь никто не лез.

- Так не лезли, - она кивает, откидывается на спинку. - Потому, что мой муж не держит подпольный Лас-Вегас. А фамилия твоего Адама на весь город гремит. И...

- Твоя фамилия два года назад ещё хлеще гремела, - огрызаюсь.

Она замолкает. Пальцем трогает какую-то крошку на столе. Откашливается.

- Я не ругаться приехала. 

- Могла не утруждаться, - буркнув, отворачиваюсь. Рассматриваю посетителей, краем глаза кошусь на сестру, жду, когда она уйдет.

Она сидит.

Я стою.

Подбрасываю в руках бутылку с минералкой, смотрю на сцену - мне скоро выходить. Смотрю на мужчину в черном пальто, что лавируя между столиками пробирается к нам - высокий, русоволосый красавчик, влюблен до смерти в ту, что сейчас нотации мне читала.

- Ты ещё и мужа привела? - пораженно хмыкаю. - Вам заняться больше нечем?

- Перестань, - она морщится, тоже встает. - Не хочешь к родителям - поехали к нам.

- У меня есть дом, - медленно закипаю, еле сдерживаюсь. Старшая дочь истрепала нервы родителям и они взялись за младшую, если бы не Адам, меня бы так и водили за ручку, на учебу, с учебы, душили опекой. - Уходите. Или я охрану позову. Скажу, что вы сутенеры. Пристаете ко мне.

- Ты в своем уме? 

Она подходит с таким лицом, словно готова схватить меня и тащить силой.

Скручиваю крышку с бутылки. Пузырьки с громким шипением взметаются вверх, минералка пенной волной брызжет на ее куртку.

Я сразу жалею. 

Что все таки не выдержала.

Но уже поздно.

Ладонью она касается мокрого пятна. Стряхивает воду, разворачивается. Через плечо бросает:

- Живи, как хочешь, всё.

Она идёт к мужу. Тот, кажется, встретил знакомого, стоит у соседнего столика, о чем-то треплется с пузатым мужиком.

- Ян, - перед глазами появляется озабоченное лицо официантки. - Тебе там на баре звонят из дома. Что-то случилось. Телефон у тебя выключен, а там...

Не дослушав, бегу между столиками.

Почему-то уверена, что это Адам вернулся. Услышу в трубке его голос - и сразу радуга после грома, он во всём разберётся.

Тянусь через стойку, забираю у бармена трубку радиотелефона. Запыхавшись, спрашиваю в динамик:

- Адам? 

Тону в разочаровании, когда там откликается Света:

- Яна, наконец-то. Уф. Тут какие-то люди приехали. Два мужика. К Адаму. Я сказала что он...ну, разбился. И вот. Они тебя ждут. Не уедут, пока им что-то там не отдадут. Что делать?

10. Глава 9

Шило в мешке утаишь, если мешок из кевлара.

Это любимая пословица Адама. 

Вечерами в кресле у него в кабинете, распивая какао с конспектами в обнимку часто смотрела, как он работал. Висел на телефоне, решал вопросики, доставал из сейфа документы и пускал в бумагорезку.

И повторял. Что шило в мешке утаишь, просто нужен правильный мешок, цветочек мой, запомни.

Я запомнила. И поступила, как он учил. Позаботилась о нем. Чтобы никто не копался в его делах.

А теперь вот.

В машине радио, за окном огни и город, на дорогах пусто - все спят.

Четыре утра.

Держу руль, грызу леденец. Надо куда-то ехать, катаюсь уже сорок минут.

Сворачиваю на светофоре.

Паркуюсь на остановке, разглядываю забитую мусорку. Грустный парень на лавочке пьет пиво из синей жестянки.

А в мусорке его банки, похоже, он накидал.

Наверное, ему тоже некуда идти. 

У него красный нос.

Шуршу фантиком. Сую в рот конфету. Тру глаз, размазывая косметику, очень спать хочется.

А нельзя.

Трогаюсь, добавляю радио. Считаю светофоры. Скоро уже вставать в институт.