Дверцы открываются вновь, и яркий свет заливает проем. Нас выстраивают в шеренгу и подвергают очередному испытанию, унизительному. Жестами показывают, что нужно раздеться. А после - по одному досматривают.

«Они что-то ищут», - улавливаю обсуждение среди своих. И сердце падает камнем. Высшие ищут свою горошину!

Очередь двигается быстро, а инопланетная крошка прожигает кожу сквозь ткань джинс.

Что же делать? Зачем я ее подняла? Теперь меня казнят за то, что украла чужое имущество!

Попыталась избавиться от нее. Но вдоль рядов с людьми ходят высшие с оружием в руках, а металлический пол под их ногами гулко разносит шаги. Если брошу на пол горошину – услышат остальные.

Когда подходит моя очередь, напротив останавливается высший. Наводит оружие и что-то бурчит. Спешно стягиваю футболку и джинсы, скидываю рваные кеды. Горошину зажимаю между пальцами, умоляя небо, чтобы не заметил высший.

Он внимательно осматривает мою одежду и остается недоволен. Указывает оружием на белье. Хочет, чтобы я разделась полностью, как сделали это остальные. Дрожа от страха и покрываясь липким потом, избавляюсь от остатков одежды. Стыдливо прикрываю руками грудь.

Высший опять скрипит на своем языке, чего-то требуя. Умоляю, чтобы горошина исчезла и вытягиваю руки вперед.

- Ладонями вверх! – внезапно звучит новая команда, и на этот раз я понимаю каждое слово. Переворачиваю крепко сжатые кулаки и… раскрываю.

- Чисто. Следующий. А эту – к медикам, - бросает через плечо высший своему «коллеге».

Я же застываю как дура с вытянутыми руками. Почему их понимаю? И куда делась горошина?

3. Глава 2

- Принято! – шелестит в ответ второй и впивается в мою руку повыше локтя. Не могу сдержаться от короткого стона: от такой хватки останутся синяки на коже.

Быстро перебираю босыми ногами по обитому металлом полу следом за широко шагающим высшим. Когда же это закончится? Мне очень страшно, зябко, стыдно, больно…. Столько всего, что и словами не передать!

Беспокоит и тот факт, что шарик исчез. Но куда он делся? Если бы упал – я бы услышала, как и высший. И то, что внезапно стала понимать речь захватчиков, наводило на мысль – он еще при мне, просто как-то подстроился под организм. И это странное открытие пугает.

Меня бесцеремонно вталкивают в комнату, будто я животное какое, а не человек. Внутри оказывается светло и стерильно. В углу жмутся такие же молодые девушки, как и я: голые, грязные, напуганные. Встаю поближе к ним, рассматривая обстановку.

Здесь трудятся медики. Не высшие, а пленные райторы-женщины. Они одеты в светлую одежду, головы прикрыты платками. Я запомнила их совсем другими: в черной одежде с множеством заклепок, с оружием в руках. Чуть вульгарные и громкие, женщины-райторы вели себя как хозяйки на моей родной планете. Здесь же – они сидят тише воды и ниже травы. Покорно выполняют ту работу, к которой их приставили.

Когда мне приказывают подойти ближе, со страхом забираюсь на медицинское кресло. Ноги и руки тут же пристегивают ремнями, и разводят в сторону.

Я лежу на спине, давясь от подступающих рыданий, пока райторка методично осматривает мое тело.

В некоторые моменты становится очень больно, но я продолжаю молчать и терпеть. Не хочу показывать свои чувства, кричать и ругаться, как это делали другие девушки до меня. Когда же процедура заканчивается, просто соскальзываю с кресла, облизнув прокушенную до крови губу.

И снова нас разделяют. Часть девушек уводят куда-то в сторону, а меня и еще с десяток других – отправляют в душ. Это единственное, что хоть сколько-то помогает справиться с подступающей паникой и истерикой. Теплая вода расслабляет измученное тело, и я спешно избавляюсь от кровавых разводов с внутренней стороны бедра. Не так представляла себе потерю девственности!