Кинжал, почти прошедший кость, уже в предвкушении дальнейшего наслаждения, замер. Воин взялся свободной рукой за окровавленную кисть слуги, а другой надавил на кинжал со всех сил. Этот зверь ее оторвал… Вырвал как какое-то растение, вместе с корнем. Слуга уже лежал без сознания в лужице собственной крови. Воин держал кисть раба высоко над головой, так возвышенно, точно это не оторванная кисть бедного раба, а лапа убитого им дракона.

Кровь стекала по его доспехам, сливаясь с ними, имея почти идентичный цвет. Императору оказалось по вкусу такое представление. Он аплодировал и улыбался, выставляя напоказ желтые кривые зубы. Воин подошел к трону. Сел на одно колено, дабы преподнести трофей очищения. Одна из полуголых девушек поднялась с колен, забрав трофей, отнесла его императорскому величеству. Император Файраза принял подношение.

– Я же говорил тебе, что я, милосердный и справедливый правитель, – играя кистью и выкручивая в ней пальцы произнёс Алонус Войт. – Поэтому возрадуйся, раб! Ты прощен и очищен, а твой император доволен! – торжествующе восклицал Алонус Войт.

Потеряв сознание, лицо слуги выглядело спокойным и умиротворенным.

Не от того, что теперь калека или что очищен. Скорее, что все же смог потерять сознание с мыслью о том, что его товарищей уже точно не тронут. По крайне мере, пока императору вновь не захочется развлечься новым цирковым представлением.

– А теперь унести это отребье с глаз моих, – противным тенором приказал император прибывшим слугам, до недавнего времени готовившим королевского кабана. С шокирующими, полными безнадежности лицами, они унесли несчастного из королевской палаты.

Как оказалось, даже цирк, в котором должны собираться только искренний восторг и улыбки, на лицах смеющихся детишек, не всегда бывает доброжелателен, и не всегда хорошие поступки и благородство могут сыграть на руку.

– Коди, берегись! – Ансгар прыгнул на Медведя, защищая того от летящего копья.– Внимательней, не превращайся в обезумевшего берсерка, – сжимая зубы сказал Ансгар, защищаясь скимитарами от атакующих гвардейцев Элиуса.

Весь отряд драконов сейчас держал оборону в первых рядах на нейтральной территории. Из-за непроходимых, ненормально больших терновых кустов Элиус не мог атаковать всеми силами, приходилось тесниться и давать отпор малыми группами. —Да, не лучшее окружение выбрали воины для боя. – Так думали как сосульки, так и угли. Но так точно не думали драконы. Для них это было выигрышным местом. В этом терновом аду количество было бессмысленно, а вот мастерство единичного боя играло важную роль.

Драконы с этой ролью справлялись безукоризненно. Стоило гвардейцам только забежать в терновый лес, как оттуда уже выносили трупы убитых гвардейцев. Элитный отряд держался друг друга полукольцом, выкашивая любого приближавшегося врага с такой отточенной тактикой боя, что другим воинам Файраза, находившимся за пределами кольца, оставались только крошки.

Удар скимитара прошелся по ключице – идеальный удар. Гвардеец рухнул на землю, в воздухе собиралось все больше пыли.

– Осторожно, Ансгар! – рявкнул Коди. Из тумана песка и пыли выскочил другой гвардеец, стараясь нанести удар пикой прямо в грудь дракона. Ансгар, словно замедлив время, увернулся от свистящей пике, нырнув под ноги гвардейца, а потом, словно дельфин, вынырнул из воды, вонзив скимитар в челюсть. Клинок как по маслу острием прошел к макушке черепа и уже торчал из него, как рог единорога. Солдат только успел приоткрыть рот, из него хлынули водопады крови. Двое гвардейцев бежали с желанием вонзить пики в спину Ансгара, как услышали разъяренный, почти медвежий рев. Справа на них двигался гигант, размахивая по сторонам тяжелым молотом. Гвардейцы замедлили бег, выставив пики прямо на надвигающегося гиганта. Они даже не могли предположить, что эта махина так ловко увернется от выставленных пик.