Я пытаюсь сопротивляться этой непонятной силе, что так серьёзно меня прессует, чуть ли слёзы не вызывает.

– Вспомнила, – улыбаюсь Андрею. – Это может быть инсульт… Я не доучилась… Жалко, да? Если микроинсульт, то нужно проверить кое-что…

Почему такое смущение от того, что он касается меня? Откуда столько краски на лицо налилось, что я чувствую жар в щеках. И слов подобрать не могу. Никакой смелости. Я теряюсь.

– Улыбнись, Андрей. Если микроинсульт, то тебе надо к специалисту.

Замираю, смотрю ему в глаза. А его палец продолжает медленно гладить от виска до подбородка, оставляя невидимый след, от которого я начинаю трепетать и чувствую, как  становятся твёрдыми соски под платьем.

– Улыбнись, после инсульта люди не могут этого сделать, – говорю строже, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Андрей усмехается одними губами, распахивает свою юбку.

Я смотрю ему в глаза, даже и не думаю смотреть туда, куда он тянет мою руку.

Член. Твёрдый. Соответствует росту хозяина. Пальцы мои насильно приложены к стволу, а я продолжаю смотреть Андрею в лицо.

Секс неизбежен. 

Не было у меня таких больших мужчин. Ну, рожают же как-то. А если взять инициативу в свои руки, то можно и не пускать глубоко, сомневаюсь, что это в меня влезет целиком.

– Я всё понимаю, – продолжаю ласково шептать. – Секс — замечательно. Но ты нездоров. Улыбнись, Андрей. Нужно исключить инсульт.

Улыбка его становится шире. И я тоже улыбаюсь в ответ.

А потом он улыбается открыто, показывая свои зубы. Я бы сказала, во все тридцать два, но ошибусь. Шестьдесят четыре, не меньше. У Андрюшеньки, не глядя на всю красоту и худощавость лица, четыре ряда зубов. И если впереди что-то похоже на человеческое, то позади торчат настоящие иглы. Такое строение бывает у рыб. Острые, тонкие, чуть изогнутые. Это чтобы в жертву вцепиться и не отцепиться никак, пока кусок не оторвётся.

Я  ошалело, в ужасе открываю рот и теряю сознание.