До Зоны нужно было ещё добраться, поэтому в восемь нам снова предстояло оказаться в автобусе. На въезде в закрытую зону мы должны были предоставить паспорта, которые по этой причине надо было хранить как зеницу ока и держать наготове. Перекладывая всё в самый легкодоступный, но хорошо закрытый карман на спинке рюкзака, я продолжила читать. По пути обещали включить документалку по теме поездки, потому что ехать предстояло около двух часов.

– Ещё КПП проезжать – Обнаружив в своих закромах высушенное манго, я протянула несколько кусочков подруге.

– Дитятки, – фыркнула Ксюша, слегка улыбнувшись, – креативили с названиями как могли.

– Смотри, тут ещё документы соглашений, – мы снова склонились над экраном.

– Не сидеть, не лежать на земле, понятно? – меня в шутку ткнули в плечо.

– А та-а-ак хотелось!.. – я со смехом пролистала дальше.

– Девочки, выходим! – голос донёсся с какого-то другого конца коридора, но мы кубарем скатились на пол и через несколько минут уже рассаживались в автобусе, стараясь отхватить места сразу за передними сиденьями, на которых оставались преподаватели.

– Юля, как думаете, какую дозу радиации мы получим? – поинтересовался пристроившийся рядом Артём.

– На экскурсионных маршрутах она чуть превышает допустимую, так что волосы у тебя не выпадут, не волнуйся, – успокоила я.

– А представь, если нам придётся с этих маршрутов сойти? – не унимался тот.

– Ну-у-у… Тогда ты, конечно, можешь искупаться в радиоактивной речке и пожарить заражённую рыбку, но только если тебе так хочется стать лысым и беззубым, – я с самым обыденным выражением лица пожала плечами.

Пейзаж за окном медленно менялся. Небольшие городки плавно перетекали в сёла, а сёла растворялись в лесах и полях, пока совсем не исчезли за пару километров от долгожданного периметра. Автобус остановился. На контрольно-пропускном пункте образовалась небольшая очередь.

– Ребята, сейчас мы на границе в тридцатикилометровую зону. Достаём пока паспорта и билеты, их должны сверить с базой данных, – громко сообщила Мария Васильевна, поднимаясь с сиденья и оглядывая нас из прохода. – Затем нужно будет подписать документ, в котором мы соглашаемся с правилами посещения.

– Пойдём, будешь подписывать отказ от поедания Чернобыльской землицы, – ткнула меня в бок подруга, вытаскивая наружу. Послушно протянув паспорта и пройдя контроль, мы загрузились обратно. Люди, не привыкшие вставать в шесть утра, сейчас хотели только одного – доспать то, что не успели до первой остановки. Однако спустя ещё полчаса нервный возглас Ирины Алексеевны ознаменовал конец поездки, заставив снова выбраться из автобуса на свет Божий и оглядеться по сторонам. Заброшенное село, со старыми, местами покосившимися, но хорошо сохранившимися домиками и всё ещё яркой, хоть и немногого облупившейся краской на резных окнах, с заросшими улицами и торчащими из земли досками, когда-то выполнявшими функции заборов, было каким-то чересчур тихим.

– Сюда, подходим поближе! – милая девушка с мягкими светлыми кудряшками и микрофончиком на воротнике водолазки помахала нам рукой, спеша приступить к началу экскурсии. Скучковавшись, мы замолчали, оглядываясь по сторонам. Из-за царившей вокруг тишины, нарушаемой только шелестом ветра в кронах деревьев, звонкий голос был хорошо слышен даже Витьку с Серёжей, совершавшим почти незаметные попытки заглянуть в окно дома, рядом с которым мы остановились.

– Итак, сначала я должна пояснить, где мы с вами находимся. Это село Залесье, одно из самых больших в Зоне, и мы уже совсем близко к Чернобылю. После аварии на станции, людей отсюда переселили в Новое Залесье. На момент катастрофы население составляло почти три тысячи человек, а после аварии здесь ещё проживало около двадцати самосёлов. Сейчас оно абсолютно необитаемо, поэтому мы сможем… Мальчики, мы сейчас все месте зайдём внутрь, не обязательно лезть через окно!