– Это была не постель, – после продолжительной паузы отозвался Васанар. – Это была трава.

Мира запнулась и замолкла. Васанар продолжал есть, как будто ничего особенного не сказал.

Мире очень хотелось потребовать, чтобы он перестал подглядывать за ней в видениях, но она сдержалась и спросила о другом:

– А нас с тобой? Ты когда-нибудь видел нас с тобой?

Васанар бросил на неё короткий косой взгляд и тут же снова вернулся к еде.

– Ты же знаешь, я никогда не вижу таких вещей, – тихо откликнулся он.

Мира помолчала. Её теория давала трещину.

– Тогда с чего ты решил, что я когда-нибудь тебя прощу?

– Ни с чего, – отозвался Васанар почти сразу и снова бросил на неё быстрый, ничего не выражающий взгляд. – У меня нет рациональных оснований так считать.

– Ты просто думаешь, что всех человеческих женщин тянет к эльфам?

– Нет. Я просто очень этого хочу.

На какое-то время над столиком повисла тишина. Мира искала что ответить, но найти никак не могла.

– А что касается того, что тебя определённо тянет к эльфам, – продолжил Васанар, видимо, решив напомнить о том, с каким мерзким созданием Мира имеет дело. – То как видишь, теперь у тебя есть возможность выбирать. Вон, к слову, и твой новый раб. Пойду расплачусь и можно выходить в путь.

10. 10

Они вышли через южные ворота. Полусонные стражники едва глянули им в след.

– Знаешь, что меня тревожит? – спросила Мира у напарника, когда они отошли от города достаточно далеко.

– Этот мерзкий дождь? – предположил тот. Погода, действительно, решила их порадовать – обычное прохладное осеннее утро дополнилось мелкой моросью. Мира выдала эльфам заранее заготовленные плащи, но пока они шли по дороге, медленно убегавшей в лес, то и дело с опаской косилась на Зана. Хотя на момент обследования его физическое состояние было вполне приемлемым, организм определённо был истощён и ослаблен, а значит он становился желанной добычей для любых местных микробов и простого ОРЗ. Сотрудники СИЦ – включая внештатных – раз в полгода проходили обязательную вакцинацию от всех известных видов микробов, но не было никакой уверенности, что подобную делают в публичных домах Конфедерации, а прививать Зана перед спуском на планету было уже поздно.

Впрочем, эльф явно не думал ни о простуде, ни о каких-либо других угрозах. Шёл, запрокинув голову назад, ловил губами капли дождя и… улыбался.

Мире нравилась его улыбка. Когда Зан, улыбаясь, смотрел на неё, как будто солнышко выглядывало из-за туч, в его глазах в такие мгновения всегда светилось тепло.

Но эта же улыбка заставляла её заподозрить, что эльф не в себе. Свихнулся после всего, что ему пришлось пережить. Мира не могла поверить, что можно так радоваться жизни в тех обстоятельствах, в которых он оказался. И обязательно расспросила бы его об этом поподробней, если бы не видела более насущных проблем.

– Дождь – ерунда, Вась. Мне не нравится, как к нам отнеслись в городе.

Васанар с сомнением посмотрел на неё.

– Нас никто не пытался ни сжечь, ни забить камнями… Разве ж это плохо?

– Так-то да. Но если у них тут сто лет нет эльфов, то почему они нам совсем не удивились? Тебе кто-нибудь на рынке что-нибудь об этом сказал?

– Мои сородичи всегда оставляли о себе хорошую память, – сурово возразил Васанар, как будто бы задетый предположением о противоположном. – Это тебе даже «этот» подтвердит. Скажи, Каванар.

Зан перестал хватать губами капли дождя и рассеяно оглянулся на хозяев.

– Конечно, адептов Древа должны были здесь любить, – отозвался он, сообразив, о чём шёл разговор. – Они помогали страждущим, лечили смертельно больных…

– И рассыпали в воздухе радужную пыльцу, чтобы успокоить недовольных, – закончил за него Васанар.