тоска,
и укоры себе…
Я устал…
Я устал видеть всех.
Успех – когда разливаешь смех,
пускай
в тебе только лед
и снег…
**
Искра еще угасла не совсем.
Источник сил иссох не до конца,
Пускай исхуд, и страшно побледнел
Овал неэкспрессивного лица.
Источник сил иссох не до конца.
Его восполнил голос тишины.
Как крик победы сладок для бойца,
А треск аплодисментов – для звезды.
Распахнутой, как дверь, моей души
Тоскливо струны воют на мир, —
По ним проводит голос тишины,
Царапая футляр моей любви,
Которой след в годах давно простыл..
Ее, быть может, не было совсем.
И хочется горланить на весь мир,
Что я на самом деле не болел…
Но сердце помнит, сердце – не тетрадь,
Его не перепишешь, как стихи,
Поэтому я обречен страдать,
И проклинать навязчивые сны.
**
Я болтаюсь по улице,
Как не свой.
Я хочу домой.
Я хочу страдать…
Я чувствую в мире себя,
Как изгой,
И мой путь простой —
Остается ждать.
Ждать осталось недолго,
Всего десять лет.
В цвете юных лет
Видишь жизнь простой.
Мою слабость с меня
Снимет только смерть, —
Так поведал мне
Нежеланный гость.
Этот гость был сон
На тарелке тьмы.
Нам приносит сны
Звёзд хозяйка, ночь;
Я б не принял дар —
В мире нет судьбы.
Но и всё же сны
Мне не превозмочь…
В этом сне я – смерть;
Я сливаюсь с ней…
Вдалеке есть дверь,
С нее льется свет,
Но дверь далеко…
Не достать мне дверь.
Так пророчил мне
Гость случайный – сон.
Не смотри сюда,
Не смотри в глаза,
Брат мой пешеход;
Тебя ждут дела.
Надо мной лишь мрак…
С него льется дождь —
Черных мыслей шаль —
Не сорвать её…
Я болтаюсь по улице,
Как не свой,
И мой взгляд пустой, —
Потерял себя…
Говорят, что рождаешься
В день второй,
Как находишь свой
Смысл существовать.
Ах, пустейший взгляд…
Жизнь одна тоска.
Пощади меня,
Брат мой пешеход, —
Не смотри в мой уставший,
И мрачный взгляд,
Пройди сквозь меня,
До своих забот…
**
Когда в сердце раскрылись раны,
Очень трудно заметить свет.
Я носил в себе камни печали,
Как сейчас ношу свой скелет.
Вроде, нету причин для злости, —
Руки ж просятся рвать что-нибудь,
А глаза видят город плоским,
И давящим бетоном в грудь…
Сотни офисов, словно вольеры,
Разбросались то тут, то там;
В них сидят укрощенные звери,
И бросают поклоны деньгам…
Жить захочется! – умирать рано,
Ведь в запасе еще много лет,
Но я в сердце раскроил раны,
И теперь жду его ответ.
**
Я иду, как по канату,
Растянувшемся над бездной,
И лекарства мне не надо
От придуманных болезней…
Постучите по верёвке!
Постучите, будет лучше.
Я хочу найти уловку,
Притупляющую чувство
Отупляющего страха
Перед этой черной бездной…
И лекарства мне не надо
От искусственных болезней.
Постучите по веревке!
Постучите, будет лучше.
Я хочу быть смелым, ловким,
Пусть я слабый и заблудший…
**
Хоть как бы я не тужился,
и как бы старался,
я получил тату жильца
Земли – в лице страдальца,
прорезанном морщинами,
как швами на одежде…
Мы рождены мужчинами,
чтоб видеть в них надежду,
и улыбаться шире, чтоб
их больше появилось
к годам, бóльшим в четырежды,
чем те, что уж отжились…
Хоть как бы я не силился,
не пил под ночь лекарства,
моё лицо расширится
для больше дикарства:
«Кромсайте, режьте лица им!
Оставьте больше линий!..
Пускай живут больницами
со слабой нервной силой…
Хоть как бы им не тужиться,
и как бы не стараться —
набейте им тату жильцов
Земли стального царства!..».
**
Поэта легко обидеть,
Поэта легко задеть.
Ему бы глазами не видеть,
Да только б услышать, и спеть…
Поэта легко отбросить
Ненужной игрушкой, в грязь…
Да только кто будет после
В бумагу рыдать, смеясь?..
Кто будет себя бессилить,
Чтоб чувства других задеть?
Поэту лишь хочется с миром,
В спокойствии, умереть.
Поэта легко обидеть…
Поэта нельзя жалеть.
Бросай его в грязь, и насилуй
В петле его жизненных лет.