– Смотри! – Лешка тихонько подпихнул Сергея в бок. Тот обернулся и увидел глухарку, сидящую метров в двадцати от них.

– Сейчас бы ружье, – шепотом сказал Сергей, – добыли бы точно.

Глухарка безмятежно поглядывала по сторонам красноватыми бусинками глаз, и только, когда люди приблизились почти вплотную, нехотя подпрыгнула и взлетела на ближайшую сосну. Сергей поднял шишку и запустил в птицу. Та недовольно захлопала крыльями и улетела. На землю медленно опустилось длинное рябое перо.

– Вот дурная птица!

– Курица, одним словом, – подытожил Сергей, – да еще непуганая.

Они шли и разговаривали без умолку. Обсудили все – и причину опоздания, которую расскажут Бутьеву, и повторную вылазку в Шилегу для звонка Валерке, чтобы узнать, как он доехал после таких проводов, и отчет по практике, и девчонок из группы.

Только через час, если не больше, сообразили, что на полянку до сих пор не вышли.

Полянки или опушки, или про что им там объясняли разноцветные тетки, не было. Сколько, те говорили, километров? Пять? Нет, это всего – до шоссе. А на полпути должна быть поляна, откуда держать надо левее… или правее?

Сергей с Лехой остановились и огляделись. Сверились по солнцу – похоже, идут правильно, а если чуть и скосили, то самую малость. Наверняка отсюда до шоссе рукой подать. Тетки сказали пять километров? Ну, пусть шесть. Или даже семь. Восемь, в конце концов. Местные всегда приуменьшают. Все равно – рукой подать. Вообще, с местными трудно общаться. Вроде бы всю жизнь в лесу прожили, а соседних деревень не знают. Типичная крестьянская психология, тридцать километров в сторону – и все, терра инкогнита, почти как Африка.

Они присели на упавшую сосну и закурили. В животах урчало. Выкурив по сигарете, встали и пошли дальше.

***

Они все шли и шли.

Лес изменился. Появился подлесок, почва стала болотистой, похоже, они приближались к реке. Какие там пять километров – отмахали все десять! У Сергея учетный маршрут был пятнадцать километров, и он научился ощущать расстояния.

То, что заблудились, поняли одновременно. И одновременно испугались. Через несколько часов начнет темнеть, а каково будет провести ночь в тайге? Без оружия, в одних только штормовках. Тайга – это не только птицы на маршруте, это еще и хищники. Лисицы, волки, рыси. И медведи. Около их базы жил медведь. Однажды студенты видели, как зверь ломился сквозь кусты позади хозблока. Девчонки завопили, и медведь, испугавшись шума, убежал. Но это было днем, около жилья. А если ночью?

Они прибавили шаг. Надо скорей выходить к реке и по ней добираться до ближайшей деревни.

Растительность стала гораздо гуще, временами они с трудом продирались сквозь кустарник. Появились комары, крупные, как птеродактили. Они подняли воротники штормовок, чтобы защитить шею, и молча и яростно перли напролом. Только отплевывались, когда особо наглый комар садился на лицо.

Спустились по небольшому склону, и пошли по оврагу, дно которого было затянуто жидким илом. Под ногами хлюпало, кеды быстро промокли. Впереди явственно слышался шум воды.

Еще один рывок сквозь сплетенные ветви ивы и комариную тучу – и вот она, река. Течет себе спокойненько в низких болотистых берегах.

Они напрягали слух, пытаясь уловить шум трассы, но безрезультатно. Комариный звон, плеск воды и все. Тишина, не оскверненная присутствием человека – медленная вода, влажный воздух и легкий аромат прибрежных трав.

– Куда двинем – вверх? Вниз? – спросил Леха.

– Конечно, вверх.

– Ну, вверх, так вверх, – покладисто согласился Леха. – Интересно, как эта река называется?

– А какая фиг разница? Нам, главное, быстрее до деревни дойти.