У Дурга не было столь возвышенных чувств. Он покидал дом с тревожными чувствами. Отец, ушедший на покой после его возвращения из Леса мертвецов, остался в родовом замке. Там очень мало охраны. Раньше семейство Стрэйгов и не заботилось никогда о его охране. Ни у кого не возникало мысли, что на замок могут напасть. В настоящее время Дург не мог исключить и этого.

Сесилья, и так почти не покидавшая Зеевен, теперь была практически под домашним арестом. Сколько это продлится, не знает никто. И хотя то, что стражники Погребальных ворот сами закрыли створки, обнадеживало, все же полагаться только на это суеверие не стоило. Сейчас здесь, в степи, в любую секунду из ниоткуда могла прилететь стрела, и все будет кончено. Но надо верить в лучшее.

С этой мыслью Дург чуть придержал коня, подождал, пока Максимилиан, ехавший немного сзади, поравняется с ним, и бодро заговорил.

– Ну, как тебе, рыжий друг?

– Что как, сеньор? – не поняв вопроса, переспросил Максимилиан, находившийся в своих восхищенных мыслях.

– Конь не норовит сбросить тебя? А как одежда, все подошло, Максимилиан? – стараясь выглядеть бодрым и веселым, скрыть свои волнения, быстро спросил Дург.

– Все великолепно! У меня никогда не было ни такого коня, ни такой одежды, ни таких приключений. Благодаря встрече с вами, Дург, моя жизнь круто поменялась и приобрела вкус.

– Твоя жизнь, Максимилиан, поменялась потому, что ты когда-то поставил себе цель – написать книгу про Лес мертвецов. Ты рискнул, не побоявшись пойти в этот лес, то есть приступил к реализации своей цели. И благодаря этому, ты встретил меня. И при той встрече ты первый сделал шаг, чтобы подружиться со мной.

– Пусть будет по-вашему, сеньор. К тому же вы действительно правы. Я просто до этого не осмеливался думать о себе так, – после этих слов Максимилиан отвернулся в сторону, и опять, уйдя мыслями глубоко в себя, отстраненно рассматривал однообразные пейзажи, тянущиеся вдоль дороги.

Дург не стал прерывать его мысли и тоже дальше ехал молча, думая о своем.

Через некоторое время рыжий студент вернулся к действительности.

– Скажите мне, Дург, мы ведь едем, как я понял, на поиски королевы? Не слишком ли это рискованное предприятие для двух человек? Ведь одно дело ее найти, и совсем другое – забрать и доставить к королю, – не успел рыжий договорить свои вопросы и размышления, как на дороге показались несколько всадников. Рыжий замолчал и неотрывно следил, как небольшой отряд кочевников-степняков, поднимая клубы дорожной пыли, несся навстречу им с Дургом.

Когда всадники приблизились на расстояние в сто шагов, заговорил Дург:

– Ладно, Максимилиан, ты сейчас достаточно поговорил, теперь помолчи, говорить буду я.

Когда кочевники, по обыкновению своему, с гиканьем, обнажив короткие кривые мечи, окружили путешественников, Дург, подняв вверх правую руку, вдруг неожиданно для Максимилиана и для самих кочевников заговорил на их языке. Да еще делал он это таким властным тоном, что их бравый боевой запал как-то быстро стал угасать. И уже через минуту отряд кочевников, спрятав мечи в ножны, ободряя себя свистом, поскакал в первоначальном направлении.

– Что вы им сказали, Дург? – спросил удивленный студент.

– Я сказал им, что у нас очень важное донесение их повелителю хану Галараю. И что я должен отдать ему его лично, иначе у них будут проблемы. А так как я говорил это не просто на их языке, а еще и на диалекте этих мест, они даже не стали нас обыскивать и приняли все на веру.

– У вас правда есть донесение хану, Дург? – нерешительно спросил Максимилиан.

– Нам главное добраться до ставки хана, мой друг, а там мы уже разберемся, – приободрившись, произнес Дург.