– Надо же, три дня после операции, а уж все сама делает!

«Я ж циркачка», – было ответила Грета, но сдержалась:

– Да уж, все, кроме главного: не хожу.

Санитарка выкатила ее на кресле в коридор и указала рукой:

– До конца и налево, а там уткнешься.

В коридоре на стене висели плакаты знаменитостей: киноактеров Кристофера Рива, Николая Караченцева, чемпиона автогонок Михаэля Шумахера, заснятых в минуту славы и триумфа; Грета же свое НЛО на колесах притормозила пред плакатом с неизвестным зеленоглазым красавцем-брюнетом в окружении простых парней. Они гордо улыбались оттого, что стояли рядом, не иначе, как со знаменитостью, а знаменитость, этот брюнет красавец атлетического телосложения, был в шортах и сиял лучезарной улыбкой радушия. Чем-то он был похож на Ален Делона, но еще более жгуче красив. Однако. А Грета полагала, что красивее Ален Делона быть не может. И нигде не написано, кто таков этот пришелец из иных, несомненно, более совершенных миров. Герой иных времен. Хотя сама Грета тоже из мира зрелищ, знаменитостей и исключений. Вот ее и исключили… Она отъехала, оглянулась на звезд и, вздохнув, покатила в реабилитационный зал. На половину восьмого был назначен ее первый сеанс физиотерапии.

Зал находился в конце коридора буквой Г или же L, в зависимости с какого, правого или левого крыла отделения к нему направляться, и был зал отгорожен от коридора стеной и дверью из гипсокартона. Коридор же и делил зал на две половины, а в конце завершался окном за перегородкой, образующей отсек-кабинет, где физиотерапевты переводили дух в перерывах между пациентами, могли позвонить или выпить чаю. На подоконнике выстроились в ряд горшки с кактусами почти такого же истошно-зеленоватого цвета, что и гипсокартонные стены, и униформы медперсонала.

В залах пациенты лежали на кушетках, высота которых регулировалась нажатием кнопки, крутили над собой педали воображаемого воздушного велосипеда, кому-то в этом помогал физиотерапевт, поддерживая мизинцем ступню, кто-то отматывал время на велосипедных педалях, а кто и на настольных, для рук. Рядом пациентка, ровесница великой Победы, дрожащими руками пыталась собрать детскую пирамидку, «Умничка, молодчинка!» – хвалил ее физиотерапевт, а они были на вахте у каждой кушетки. Кого-то же водили на ходунках, отдавая команды:

– Сначала вперед ходунки, затем больную ногу… какая она у тебя?.. так вот, левую сначала, затем хорошую…

Какого-то яйцеголового, в пигментных пятнах деда учили ловить мячик.

– О-ой, это ж надо терпеть такие мучения, чтоб помереть! – брюзжал он.‒ Я и без того помру.

Пытка во благо началась со сгибания поврежденной ноги, когда Грету уложили на кушетку с подъемником. Грета – наездница, акробатка, в замкнутом кругу арены всякое бывало, и с болью знакома не понаслышке, но тут она тихо выла, вытьем внутрь. Физиотерапевт – фзт, по имени Инна, спрятанная за очками в шахматной оправе, накрывала болящее колено ладонью и боль отступала, как тьма от лица огня. Подводила руку под спину в основании позвоночника и замирала, тепло от руки расходилось во все стороны, растворяло в себе нервозность, напряжение, натяжение до облегчительного вздоха. Фзт связывала ее согнутые в коленях ноги резиновой лентой – из такой резины делают надувные шары – и давала команду растягивать эту ленту в стороны. Затем велела зажимать и отпускать коленями резиновый мячик. Грете это напомнило номер медвежат в цирке, только они проделывали это лапами. Она рассмеялась.

– В чем дело? – переполошилась Инна.

Пришлось рассказать ей про цирковой номер. Грета делала это, сгибая по очереди ноги в колене на девяносто градусов и поднимая их к груди насколько получалось.