– Что ты задумала? – только и спросил.
– Молчи, дурачок, – грудным шёпотом промолвила деваха.
Её губы оказались горячими, хотя и не такими полными, как хотелось бы. Но они всё равно обняли меня так, что я почувствовал себя внутри девахи, как в лоне. А её руки уже искусно работали с моими мужскими принадлежностями. Когда же она приготовила их, то вдохновенно откинув одеяло и скоро сгруппировавшись, направила на меня два полушария. На левом был небольшой прыщик, но это не важно.
– В ж. пу, – томно но настойчиво попросила деваха. – Плюнь только сначала. —
И тут я вспомнил кепку на вокзале, плюнувшую в меня плевелами. А также то, что попкино баловство в два-три раза дороже обычного… Понятно, я был по-пенсионерски экономным. Прибор от мыслей о денежных единицах размяк и уподобился жёваной морковке. Я нежно поцеловал восточное и западное полушария.., западное, понятно, даже два раза. И с удивлением понял, что прыщик точно находится на месте моего городка в Америке.
От попки пахло совсем не г. вном, как можно было бы предположить, а чем-то волнующим, уносящим в заоблачные дали.
– Так ты анальная, что ли?
– Угу, давай, – нутряно прогудела деваха. —
Я выкарабкался из-под неё и начал натягивать брюки.
– Извини, опал.
– Ччччё? – змеино прошипела деваха и повернулась ко мне бешеной собакой.
– Мне не семнадцать лет, ты же видишь, – подтвердил я отсутствие намерения, свистнув молнией ширинки.
– Идио-от! – зарычала деваха, вскочила и кинулась на меня со своими чёрными когтями. —
«Пиз. ец!» – понял я. Однако между нами оказался стул. Я поднял его. Деваха обломала ноготь, сразу сникла, зауйкала и, ругаясь матом, выбежала.
Остатки гражданского неповиновения
Погода стояла ясная. Посмотрел прогноз: четыре дня вёдра. И удивился простой мысли, пришедшей в голову только сейчас: можно ж брать воду из родника!
В компьютере оказалась интерактивная карта родников этой области. Их оказалось около восьмисот! И некоторые совсем близко к городской черте. «Хрен нас оптимизируешь!» – воскликнул я в душе своей и горячо возблагодарил великое Непостижимое. А затем, отыскав на помойке пятилитровую бутыль с пластмассовой ручкой, отправился к роднику.
В подземке было непривычно свободно… Задумался… И вдруг с большой тревогой понял разительное отличие путешественников от ездоков времени моего бытия на Родине: ровесники почти не встречались. Тогда как раньше именно они в основном и наполняли подземку…
«Дела… Но что же их заставляет сидеть дома, когда проезд пенсионеров по-прежнему бесплатный?» – Эта мысль паразитом вбуравилась в мозг и, доползши до середины его, расправилась и засмеялась: «Да их же оптимизировали!» И тут же в сознании возникло лицо девахи: «Дурачо-ок!» Лицо то хохотало, то, превращаясь в собачью морду, рычало. Даже слюна капала… Как можно верить женщинам?..
Мысль же об оптимизации походила на коричневую сороконожку. Я быстро раздавил её с помощью молитвы Присносущему. Над чёрными же когтями девахи и лицом её молитвенно пришлось поработать подробнее. Я даже чуть не пропустил нужную станцию…
Итак, приехав продать квартиру, я оказался в глубоко враждебной стране, общество которой страстно желает меня убить – оптимизировать то есть, и вступать со мной в интимные отношения в сомнительных целях…
Родина, … – и я добавил к этому святому понятию неприличное слово. Но, почувствовав что-то не то, молитвенно стёр его в сознании. «Родина святá всегда, – сказал я сам себе в душе моей. –