– Приезжайте. Сколько по времени у вас диагноз псориаз? – спросила её я.

– 8 месяцев, – ответила она, и мы завершили начатый диалог договорившись о времени встречи.

Через пару часов она и ее муж приехали к нам домой. Я вышла во двор встретить их и провести в дом. Женщина в спортивном костюме медленно шла в мою сторону. Ей трудно идти, так как повреждено 90 % кожи. Болячки трутся об одежду открывая кровавящие раны вновь и вновь. Кое как со сморщенным лицом от боли она залезла на мой рабочий тол:

– Несколько дней тому назад мы вызывали скорую. Меня сильно трясло от холода. Я лежала в больнице, мне делали капельницы, но псориаз только становился все больше и больше, – тихим голосом говорила она со мной.

Я нажимала ей 4 точки, а она смеялась. Внутренние органы шлепались друг об друга внутри, и ей было щекотно, как неожиданно её затрясло. Она замерзала прямо на рабочем столе. Я похлопала по ней сколько она смогла выдержать, и тряска прошла. Нажимать, хлопать, продавливать пальцами тело было сложно. Кожа, как после ожога.

Диагностирую по пульсу – ничего не вижу, кроме того, что все началось после ковида. Спрашиваю ее тело держа ее руку в свое руке:

– "В чем у тела проблема?" Внутри тишина. Странно. Я не могу увидеть, в чем причина болезни. Какой орган проблема?»

Думаю…

Так она приезжала ко мне три дня. Её муж говорил, что ей лучше и дома почти не трясло, а её недоверие ко мне росло. Я каждой своей клеточкой ощущала её нежелание быть здесь у меня. Как я могу помочь человеку, когда он не хочет принимать этой помощи?

Каждый день добирались они до меня на электричке. Дорога только в одну сторону занимала у них три часа. Это стало главным вопросом для них: как добираться и что делать с этим? На третьи сутки я объяснила, что в таком сложном случае мне нужно работать с человеком 2 раза в день: утром и вечером. На это мое предложение они ответили мне:

–"Мы подумаем!"-

Снова люди ставят на кон здоровье.

– Не удобно ездить? Снимите отель! Нет денег? Не оплачивайте мне! Я помогу помочь даром, после, при возможности отблагодарите.

Они выслушали меня и с поникшими головами поехали домой.

Вечером на занятиях в школе Кимнаро, я поделилась с учениками этой историей:

– Удивительно. Кожа очень горячая. Живот тоже горит. С первого момента диагностики можно подумать, что это поджелудочная горит, – обратилась я к группе, стоя в упражнении "Большое дерево".

– Возможно ли, что это "рак" кожи? – спросила одна из участниц школы.

– Мы не можем опираться на возможно. Нам надо понимать и знать наверняка, – отвечала я и продолжала. – Все время я, касаясь её, слышу слово "кладбище-кладбище". Что это значит? Почему я слышу это? Магия? Я имею дело с кладбищенской магией? – вслух думала я.

В группе никто не смог ответить на этот вопрос. Так мы завершили "Большое дерево", помедитировали свой час с мантрой и завершили занятия.

Ночь. Скорее раннее утро. На часах было 5.46 утра. Я проснулась с выпученными глазами от того, что я всё поняла! Мне стало понятным то, почему я не могу продиагностировать и получить ответ на вопрос, в чем причина заболевания. Это не болезнь! Я задавала неправильный вопрос, спрашивая какой орган проблема, дело в том, что болезни нет. Неправильно заданный вопрос мною при диагностике по пульсу. Я ищу причину болезни, а причина данного состояния – смерть. Холод, тот холод от которого трясёт её – это последние попытки иммунной системы спастись. Есть такой эффект в нашей природе, когда тело переохлаждается, то оно начинает трястись до стука зубов. Это мышцы создают трение в попытке разогреться. Возможно у этой женщины "рак" кожи? Возможно! Но я не ставлю диагноза. Моя задача помочь, если есть возможность.