– Коли за надеждой… – протянула задумчиво бабушка, теребя подол сарафана. – За надеждой ещё никто не приходил. За богатством приходят, за исцелением, справедливости требуют, любви хотят. Надежды пока никто не просил.

Неожиданно моя собеседница довольно резво для своих лет поднялась со стула и молча отнесла посуду за печку. Видимо, там ещё какой-то шкафчик стоял, от входа незаметный.

– Ты вот что, девонька, – сказала по возвращении хозяйка, окинув меня задумчивым взглядом. – Ложись-ка спать, утро вечера мудренее. Может, раненько в часовне ответ на свой вопрос и получишь. Если надобно будет отлучиться по нужде, то справа за углом, как выйдешь из избы, нужное тебе место и сыщешь. Я на столе керосинку оставлю гореть, возьмёшь её.

Баба Маша выдала мне свободную ночную рубашку до пола с длинными рукавами, дождалась, пока я переоденусь и улягусь, затем уменьшила фитиль в керосиновой лампе и забралась на печь. Пожелав друг другу добрых снов, мы затихли.

Тусклый свет керосиновой лампы очерчивал вокруг стола желтоватое пятно, ещё больше оттеняя погрузившийся в темноту дом. Дыхание старушки скоро перешло в ненавязчивое тихое похрапывание, а ко мне сон не шёл. Надо было сходить машину проверить да перегнать её поближе к дому. Наверняка баба Маша знает все местные дороги. Отец по голове не погладит, если с его любимым драндулетом что-то случится. Он «Спутника» в девяностые в лотерею выиграл и считал, что легковушка приносит счастье.

Проворочавшись ещё какое-то время, я почувствовала, что советом бабушки всё-таки придётся воспользоваться, и, покинув тёплую и уютную постель, подхватила керосинку и вышла из дома. Отхожее место обнаружилось довольно быстро. Справив естественные потребности, я вновь оказалась на улице.

Непроглядный чёрный лес окружал маленькую избушку, которая сейчас казалась такой беззащитной перед его громадой. Раздавшийся откуда-то сбоку шорох заставил меня вмиг покрыться мурашками. Перед глазами промелькнули все самые жуткие сюжеты из виденных мною фильмов ужасов. Ну зачем я сюда пошла? До рассвета хотя бы можно было потерпеть? Стараясь не обращать внимания на приближающиеся шорохи, я поспешила к дому, но дорогу мне преградила крупная чёрная тень. Утробное рычание не оставило ни малейших сомнений в ее видовой принадлежности.

Спокойствие, только спокойствие! Не смотреть в глаза, не бежать. Если что, придётся лишиться единственного источника освещения, но своя шкурка дороже. Я сделала маленький шаг назад. Деревенский туалет, конечно, не дом, но тоже стены, да и дверь на крючок запирается. Стремясь смотреть исключительно на лапы волка, я шаг за шагом отступала к сомнительному убежищу, в то время как хищник приближался, сохраняя между нами прежнее расстояние. Однако вместо спасительной двери спиной я упёрлась во что-то мохнатое и большое. Это кавказские овчарки какие-то, а не волки! Тихое порыкивание сзади, глухое рычание спереди и шорох сбоку доконали мою психику, и, кинув керосинку в зверя, что был передо мной, я с визгом бросилась прочь. Скулёж и оглушительный вой остались где-то позади.

Темнота и лес обступали со всех сторон. Дом! Где дом? Я бросилась влево, но не обнаружила ни намёка на стену или присутствие поблизости жилья. Подол ночнушки обвивался вокруг ног и мешал бежать. Подхватив на ходу подол и задрав его до колен, я припустила по едва виднеющейся среди деревьев тропе. Точнее, мне показалось, что это тропа, потому что она была лишь на пару тонов светлее окружавшего меня мрака.

Волки быстро пришли в себя. За моей спиной всё явственнее раздавался топот их мощных лап. Что была моя скорость по сравнению со скоростью моих преследователей? Ни-че-го! Зачем я сюда поехала?! Тупой удар в живот выбил из меня воздух. Отпружинив от ветки, на которую налетела в темноте, я упала навзничь – и уже через несколько секунд была окружена чёрной стаей. Перед глазами плясали искры, а дыхание никак не могло прийти в норму. Казалось, что у меня ломит все мышцы и кости. Если выживу – обещаю заняться спортом! Я даже на фитнес запишусь и по утрам бегать буду! Только позвольте выжить!