– А ты что не в духе? Где твоя подружка с дудкой? – насмехался Тимур.

– Зато ты от своей ни на шаг, – рассмеялся я и приготовился к пинку, если они накинутся.

– Нам вообще-то твои пацаны сказали, что ты себе сучку завел, смазливого мальчика-музыканта, – басом сказал Бык и заржал.

– Ах ты!.. – Я было хотел ринуться, но помедлил – вспомнил Петра.

Какого хрена я решил за него вступаться? Меня тут сейчас унизить пытаются, причем из-за него. И мои пацаны походу уже отвернулись от меня. Я сжал кулаки.

– Что ты замялся? Или это ты его сучка?! – рассмеялся, захлебываясь в слюне, Тимур.

Я должен был ринуться в драку и сломать ему нос за такие слова. Чтобы он залился кровью. Но я не мог пошевелиться. Меня парализовало незнакомое ранее чувство. Я попытался шевельнуться, но не мог. Даже рука не поднималась, словно тело не хотело драться. Мое нутро требовало прекратить это, оно хотело спокойствия.

– Да какого черта?! – закричал я. – Почему ты не хочешь драться?!

Но ответ пришел сам собой: «это бессмысленно». А вдруг и правда? Вспомнились руки тети Лены.

Краем глаза я видел, что пацаны переглянулись и потихоньку попятились в сторону. Почему? Я ведь был беззащитен. Почему они стушевались? Я смотрел на них и чувствовал, что тело напряжено до предела.

Вены торчали железными прутьями, мышцы каменные, безумный взгляд. Должно быть, таким они видели меня.

– Да ты ненормальный, – с опаской сказал Тимур.

Мне хотелось бросить все и ринуться на них, но тело не подчинялось. Отказывалось вступать в драку и перечеркивать все мои шаги к исправлению.

– Тогда мы отмудохаем твою подружку… – попытался восстановить превосходство Бык. Но, взглянув на Тимура, спросил: – Что не так? Смешно ведь.

На лице Тимура был страх.

Наконец я пришел в себя, сорвался с места и с вертушки ударил Бычаре прямо в голову. Тот упал. Тимур попятился назад, но я с размашистыми ударами ринулся на него. Повалил его на снег, сел сверху и бил, бил, пока были силы. Я ничего не видел и не слышал его криков.

Меня столкнула женщина. Она размахивала сумкой, сгоняя меня с Тимура.

– Прочь! Отстань от него! Убьешь ведь! Сейчас полицию позову!

Это отрезвило меня, я оглянулся по сторонам. Другие взрослые сторонились нас, притворяясь, будто ничего не видят. Женщина, испугавшись своей смелости, тут же отошла.

Я не знал, как успокоиться, в груди опять не хватало воздуха. Анька умела спасать меня в такие моменты… Я сжался, прижимая руку к груди, к глазам подступали слезы, но сдержался. Зачем я опять пришел сюда, к прошлой жизни? Ввязался в драку? Сдался и снова окунулся во все это дерьмо.

Я ринулся с места и бежал, как безумный. Во мне было столько энергии и буря чувств, я боялся, что она разорвет меня. Поэтому пытался выплеснуть хотя бы так – бегом.

Пробежав не один километр, я добрался до парка и обессиленный плюхнулся в снег. От злости бил руками в снег, закашливаясь от холодного воздуха и сбитого дыхания.

Какой же адский день. Что делать дальше? Я не мог ни думать, ни дышать. Огонь ненависти к себе сжигал меня изнутри. В голову пришла только одна идея – напиться, чтобы забыться, как делал это отец. Я зашёл в местный магазин и купил водки. К счастью, я выглядел старше своего возраста. На крыльце магазина стал пить с горла.

Глоток за глотком убивал всякую надежду на спасение. Меня начало рвать, и все выпитое тут же выходило наружу, пока я перегибался через перила. Большая часть попала на меня. Вытерев рот и спустившись с лестницы, прошел к деревьям. Я снова стал пить с горла! «Ведь отцу же помогает!» Но тело спортсмена не принимало этого яда.